«по семейным обстоятельствам…»

Еще раз посмотрел в окно и медленно смял листок.

***

В знакомой нам палате номер шесть царило уныние.

Надежда Константиновна и Екатерина Вторая лежали на своих кроватях, дружно отвернувшись к стенам.

Сонька Золотая ручка, наоборот, разглядывала заправленное чистым бельем бывшее койко-место Марфы Оплеткиной. Кокетливо поставленная уголком подушка раздражала до слез.

– Да-а… неожиданно… да уж… кто идет на завтрак, пока двери открыты?

Сонька все делала бесшумно, удивляя сокамерников, в смысле – соседок по палате.

Постояла, ожидая, да и пошла себе на выход.

Завтрак, например, с восьми до девяти, в восемь сорок пять дверь закроют. Открыть из коридора можно, а из палаты – нет, и голодай до обеда!

Ловко выскользнула, тихонько прикрыв дверь, но вернулась быстро, минут через пятнадцать, ласково поглаживая животик.

– Дамы, – сообщила Сонька, завалившись на свою постель, – последние новости! Наша Марфочка покинула земную юдоль не одна. Ясновидящая по соседству ушла в мир иной с ней одновременно! Более того, погибла Надя-дурочка, ее прибила соседка по камере. Какой улов, дамы, в морге три трупа в одну ночь! Надежда Константиновна, как вы думаете, чьи это происки?

– Я Татьяна Константиновна, – внезапно поправила ее Крупская, спустила ноги, осторожно поднялась, держась за спинку кровати. Наклонилась, вытащила тапки, обулась, даже притопнула ногой.

– Ваше императорское величество, что это с ней? – обратилась Сонька к Екатерине, не сводя глаз с Крупской.

– Не императорское. Анна Михайловна я, – величество тоже поднялась и поправила свой халат, – вы к начальству… Татьяна?

– Да, дома дел много. Что-то я загостилась.

– И я с вами, завотделением точно на месте, – добавила бывшее величество.

– Ноги не болят, согнуться могу, сердце работает. Кое-что вспомнила, – отстраненно сообщила бывшая Крупская.

– Голова не кружится, не морозит. По-моему, у меня есть дочь. Выходим, – отчиталась и соседка.

Сонька обалдела и сначала молча осмотрела обеих.

Ишь, деловые какие!

– Дамы, вы хорошо подумали? – вкрадчиво спросила она.

– А вы, Софья? Стоит ли тут сидеть, жизнь-то пролетает!

Дамы ответ не получили и ушли.

Сонька хмыкнула. Выйти хоть успели. В столовую, значит, попадут.

Странная ночь.

Дамы, кажется, ни с того, ни с сего, пришли в себя.

А стоит ли тут сидеть… еще как стоит. Почему-то гораздо лучше, чем в настоящей камере. Выбора не было – или туда, или сюда.

Ваше благородие, госпожа разлука,

Мне с тобою холодно, вот какая штука…

А сегодня обратила внимание – по какой-то идиотской причине исчезли татуировки с обеих рук! Сами исчезли, а кто поверит-то?

Но самое странное – дыры в зубах тоже пропали, как и не было!

Глава 1

Холодно и мокро. Клеенка без простыни. Значит, опять описалась.

Надо мной нависло большое лицо. Злое. Мужское. Страшное.

И чужие руки протянулись к моей голове. Коснулись висков – и такая боль пронзила, что я взвизгнула и заскулила. Руки подождали и погладили меня по щеке. Я скосила глаза – а руки-то женские. Маленькие. И ноготочки светятся.

У мужика женские руки!

Тут мне поплохело окончательно. Накрылась одеялом с головой и замерла.

Даже забыла, что умерла на днях и можно не волноваться.

***

– Я ничего не поняла, магистр!

– Объясняю, студентка. Ей одиннадцать лет. Примерно. Завтра проверим. Точного возраста сама не знает. Или не понимает. Родителей нет. Росла в специальном интернате, как он у них там называется… для умственно неполноценных. К сожалению, одаренная. К счастью, менталист, поэтому основные языки приняла легко. Дурочка, да, зато беды не наделает. Каким образом прошла инициацию, кто из магов осуществлял контроль – неизвестно. Допускаю мысль, что и она ничего не поняла, ибо хитрить там попросту нечем. Сколько красоты, столько и ума.

– О-о… и что с ней делать?

– Предлагай, студентка.

– Пока она у нас на пересылке, давайте, немножечко полечим, приведем в