– Вы сказали, это ваш магазин?

– Да, – не глядя больше на нее, ответил молодой человек. – Я выиграл его в казино.

В любой другой ситуации Еве показалось бы слишком напыщенным подобное заявление. Но из уст этого брутального красавца оно прозвучало очень непосредственно.

Еву потянуло на разговор.

– Разве это законно?

– Там, откуда я родом, с этим нет проблем.

– А вместе с выигрышем открыли в себе новое призвание – стоять за прилавком?

– Я только что отпустил продавца и собирался закрываться. Какие планы на вечер у вас… – Хозяин магазина сделал многозначительную паузу.

– Ева…

И снова слегка уловимая улыбка коснулась его губ.

– А´дам. – Он протянул руку для приветствия.

– Не смешно.

– Я серьезно. Ударение именно на первую «а». Вот это встреча! – Он снова развеселился.

– Хорошо, пусть будет так… Я опаздываю, давайте сдачу. – Ева заторопилась, посчитав, что разговор затянулся. – И не вздумайте скрыться с моими туфлями!

– Ваши туфли, Ева, будут ждать здесь. Дайте мне пару дней.

– Договорились. Всего доброго!

Ева проследовала к выходу настолько грациозно, насколько это было возможно в тапочках из пенопласта, не оглядываясь, но чувствуя спиной провожающий взгляд Адама.

Глава 2

Сев в машину, Ева включила зажигание и тронулась. На губах застыла глупая улыбка. Обнаружив это, она сама себе удивилась и попыталась выкинуть из головы никчемный инцидент вместе с главным виновником ее приподнятого настроения. Туфли было, конечно, жалко, но мысли сейчас были не о них. В голове звучал низкий голос Адама, перед глазами маячила его улыбка, оголяющая идеально ровный ряд белых зубов. И это казалось Еве постыдным: случайный человек мигом отвлек ее от переживаний, которые вызвал мужчина, с которым она собиралась связать жизнь. Она не успела осознать, насколько это плохой знак, но до самого дома Нины так и не вспомнила про купленные сигареты.

Впрочем, вечернее наваждение рассеялось довольно быстро, стоило только Еве переступить порог знакомого дома и погрузиться в его несравненную атмосферу. Тепло и уют, запах свежей выпечки, детский смех, мягкий пушистый ковер, веселая суета и многие другие бессменные атрибуты дома Нины! Собравшиеся гости, большинство из которых Ева хорошо знала, окружили ее, чтобы поприветствовать, а сама Нина легко выпорхнула ей навстречу и проводила в гостиную, где все уже приступили к просмотру подарков.

Идиллия, царившая в доме, создавала иллюзию, что семейная жизнь может быть похожа на сказку. Однако Ева прекрасно отдавала себе отчет в том, что она – не Нина, а Стас – не Матвей. Думала ли она когда-нибудь, как сложилась бы ее жизнь, если бы тогда Матвей выбрал ее, Еву? Нет. Она так любила Нину, что без колебаний уступила бы это место ей. Потому что оно принадлежало ей по праву. Свое же место Ева вроде бы нашла, но почему так неспокойно на душе? Она понимала, что ее дом будет выглядеть иначе. Совсем необязательно, что он будет хуже, но он будет другим. И будет ли Ева счастлива в нем так же, как Нина – в своем доме?

Ее раздумья прервал приход Матвея. Старшая дочь кинулась ему на шею, Нина нежно поцеловала мужа и приняла из его рук портфель. Матвей весело потер руки при виде гостей и подарков. Он не собирался вторгаться в женские посиделки, но чувствовал своим долгом перекинуться парой слов и шуток с каждой гостьей. Большой симпатичный весельчак – он несильно изменился со школы. Светлые вьющиеся волосы оставались такими же густыми, но стриг он их намного короче, чем раньше. И неугасаемый игривый огонек по-прежнему горел в его глазах.

– Евушка, душа моя, как ты?

Он присел рядом с ней на подлокотник дивана, обнял за плечи и, не дожидаясь ответа, принялся сыпать веселыми шутками.

Ева изо всех сил постаралась представить Стаса на его месте. И не смогла. И тогда она твердо решила, что никогда не пригласит подруг в их со Стасом дом. Подруги – отдельно, муж – отдельно.

Матвей, как будто прочитав ее мысли, потрепал Еву по плечу и ободряюще прошептал:

– Не успеешь оглянуться, и у тебя будет такой же праздник.

Он подмигнул ей, раскланялся перед девушками и удалился.

Ева сидела мрачнее грозовой тучи. Чуткая Нина тут же появилась рядом, взяла Евину ладонь в свои тонкие холодные пальцы и предложила прогуляться.

На террасе Ева наконец-то распечатала купленную пачку сигарет. Покопавшись в сумочке, извлекла спички, закурила. Нина с легкой улыбкой наблюдала за нервными и торопливыми движениями подруги, и когда та наконец-то умиротворенно выпустила струйку голубоватого дыма, заговорила:

– Тяжелый день? Опять со Стасом что-то не поделили?

– Да, – выдохнула Ева. – На этот раз презентацию. И знаешь, я все с большим трудом представляю, как мы сумеем разделить друг с другом жизнь.

– Ничего страшного. Ты просто волнуешься перед свадьбой. До того, как вы решили пожениться, ты не жаловалась на него, – ободряюще улыбнулась Нина.

– Я не просто волнуюсь, я в ужасе! Неужели у тебя так же было с Матвеем?

– Нет, – Нина виновато поджала губы. – Ничего подобного не было. Но мы были так молоды. Мы следовали душевному порыву.

– Тебе так симпатичен Стас или ты просто хочешь поскорее меня пристроить? – не унималась Ева.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива. Но и со Стасом все в порядке. Ничего страшного не случится, если ты позволишь мужчине – своему мужчине – быть сильнее тебя. Вы оба упертые, активные, несетесь вверх по карьерной лестнице, размахивая локтями и то и дело задевая друг друга. Пришла пора тебе остановиться, дать ему оторваться вперед. Ты от этого только выиграешь, займешь почетное место в тылу, посвятив себя дому и семье, а он будет благодарен тебе всю жизнь, будет оберегать тебя, детей и созданный тобой уют. Не смотри на нас с Матвеем. Мы оба мягкие, спокойные люди. К тому же наши сферы деятельности никогда не пересекались.

Идеалистические рассуждения Нины обычно успокаивали Еву, но сейчас она никак не могла вписать себя в нарисованную подругой картину. Нина и Матвей – единственная семья, глядя на которую Ева вообще задумалась о замужестве. В других семейных парах она видела либо фальшь, либо уныние, либо тягостное смирение.

Но насчет того, что Матвей мягок, Нина, пожалуй, загнула. Может, он и кажется таким со стороны, но явно не мягкость характера позволила ему к тридцати годам возглавить целый департамент в Федеральной службе безопасности, да еще умудриться обеспечить своей семье достойное существование, не вызывая вопросов со стороны коллег.

– Ты права. –