— Нет, Улия, — жёстко припечатал отец. — Не для того я столько лет работал, как раб на галерах, чтобы нажитое мной состояние досталось какому-нибудь обнищавшему дворянчику.

— Почему обнищавшему? — почти шёпотом спросила я.

— Потому что иначе никто из этих высокомерных индюков не согласится на мезальянс, — выплюнул отец. — И неважно, что богаче меня всего десять человек в королевстве.

Он выдержал долгую паузу, за время которой я успела до крови накусать щеку, и наконец проронил:

— Я надеялся обойтись без этого, но раз иначе нельзя… Улия! Посмотри на меня.

Вздрогнув, я заставила себя поднять глаза.

— Завтра ты инкогнито отправляешься к Болотной ведьме. За кругленькую сумму она обещала устроить так, что ты сможешь пройти вступительные экзамены. Слушайся её во всём, а если даже после этого провалишься, — шагнув вперёд, отец опасно навис надо мной, — пеняй на себя. Старшая дочь.

Я завозилась под одеялом, гоня прочь неприятный сон. Перевернулась на другой бок и вновь погрузилась в дремотную зыбь.

— О Тьма великая, величайшая! Сойди, снизойди, растворить, даруй сил!

С внутренним содроганием я смотрела, как высокая, болезненно худая женщина бесновалась вокруг кувшина с водой, ритмично стуча в гулкий бубен. На крохотном островке твёрдой земли посреди болот, лежавших к востоку от Элендора, было невозможно отодвинуться от ведьмы подальше и уж точно некуда бежать.

— Пробудись, пробуди, дай, дай, дай!

Бешеный грохот бубна разрывал уши, но я боялась не то что закрыть их ладонями, а просто шевельнуться. «Сиди тихо, — приказала мне ведьма перед началом ритуала. — Иначе Тьма заберёт тебя». И потому я сидела неподвижная, как каменные истуканы степняков с восточных равнин, и с ужасом пыталась понять, действительно ли вокруг сгущался мрак, или это у меня в глазах темнело от страха.

— Всё в твоей воле!

Последний удар в бубен показался мне раскатом грома, а ведьма вдруг осела на коричневый болотный мох — как марионетка, у которой перерезали ниточки.

«Она без сознания? — я понятия не имела, что мне делать теперь. — А вдруг… вдруг она умерла? Может, правильнее уйти отсюда?»

Но отцовский приказ лежал на моих руках и ногах тяжкими кандалами. Я не смела ослушаться и потому продолжала сидеть на месте.

По ощущениям, прошло очень много времени, прежде чем ведьма зашевелилась. Зашлась сухим, надрывным кашлем, с видимым трудом приняла сидячее положение и каркнула мне:

— Ну, чего ждёшь? Пей!

Я опасливо приблизилась к ней, взяла в руки кувшин и принюхалась к его содержимому. Ничего дурного не учуяла и осмелилась сделать маленький глоток.

Вода как вода.

«Да было что-то на самом деле, или это сплошной спектакль?»

За который ведьма получит деньги, а я — тайную смерть, потому что не сдам экзамены в Академию.

— Не ищи отличия, — скрежетнула ведьма, будто — а может, и не будто — услышав мои мысли. — Если бы Тьму было так легко распознать, храмовники уже вычислили бы меня. А тебя увели бы в подземелья Храма Четырёх Стихий прямо с экзамена.

Я судорожно сглотнула — до этого мне не приходило в голову, что бояться нужно не только отцовского гнева.

— Не бойся, — презрительно ответила на несказанное ведьма. — И пей.

Подчиняясь, я осушила кувшин и отдала его уже поднявшейся на ноги женщине. А та так хватила им о мягкую землю островка, что посудина разлетелась на мелкие черепки. Те, как живые вкопались в почву, и вскоре уже ничего не напоминало, что совсем недавно здесь происходил запретный ритуал.

Ведьма удовлетворённо кивнула и двинулась прочь, небрежно бросив мне через плечо:

— Не отставай, если не хочешь пойти на корм болотной нежити.

И я суетливо припустила за ней следом.

Глава 4

Мне всё это не нравилось. И сон, и его героиня, и шизофреническое ощущение, что она — это я. Но сколько бы я ни ворочалась, видения продолжали приходить. О поступлении в Академию, куда Улия прошла настоящим чудом (и стараниями Болотной ведьмы). О холодном презрении окружающих, когда на первых же занятиях выяснилось, что новоиспечённая первокурсница почти бездарна. О магии разрушений, на пары по которой она каждый раз шла, как на каторгу, жутко боясь не только очередного позора, но и строго преподавателя. И наконец о последнем занятии.

«Арс! Ваша очередь».

Стеклянная колонна открывает передо мной сияющее чрево. Я вхожу и буквально кожей чувствую, как проход исчезает за моей спиной. Неровно втягиваю пахнущий грозой воздух, сосредотачиваюсь и посылаю призыв своему элементалю.

Не зная, чего страшусь больше: тишины и позора или того, что мне ответят.

Амулет, надёжно спрятанный на груди под одеждой, начинает нагреваться.

(Амулет? Что за амулет? Раньше на него и намёка не было).

Элементаль откликается — я чувствую, как наполняюсь силой стихии земли, подобно пустому кувшину. Теперь эту силу нужно выпустить всесокрушающим каменным вихрем, я даже понимаю, каким образом это сделать, но тут что-то идёт не так.

Амулет на груди раскаляется до ожога и вдруг взрывается — я слышу его жалобное «дзен-нь!». И в тот же миг связь с волшебным созданием, дарующим мне силу, исчезает, как капля воды на раскалённом камне. При этом переполняющая меня магия остаётся, вот только… Только я больше не могу ей управлять.

«Арс!»

Кувшин разлетается… разлетелся бы на мелкие черепки, если бы его не объяла чужая сила, мешая разбиться.

«Постепенно! Выпускай постепенно!»

Я стараюсь, но сила меня не слушается. Она рвётся водопадом, стремительным горным потоком, и в какой-то момент я теряю над ней даже иллюзорный контроль.

«Арс!!!»

Разбиваюсь на осколки. Исчезаю. Навсегда?

Я так резко села на кровати, что потемнело в глазах. С силой потёрла виски — какой бред, это не может быть взаправду! Однако внутренний голос продолжал нашёптывать: может, ещё как может. Душа Улии Арс погибла, иссечённая магией, когда девушка зачерпнула больше силы, чем смогла удержать. Тело Ульяны Арсеньевой погибло, когда его сбил «джигит» на пешеходном переходе. И по воле судьбы? случая? Бога? душа Ульяны переместилась в тело Улии. Элементарно, как сказал бы один известный детектив.

— Господи, — раздавленная осознанием случившегося, я закрыла лицо ладонями. — Господи, за что? Я не хочу!

И в тот момент я действительно предпочла бы нормальную, понятную смерть всему этому.

«А что такого-то? — удивился внутренний голос. — Быть живым всегда лучше, чем мёртвым».

Да, но не в чужом же мире, где ты ничего не знаешь, где у тебя