Коновалов настоял на приглашении в правительство на следующий день — 14 октября — Полковникова. «Из этого доклада выяснилось, что по существу дела никаких предупредительных мер не принято и что Правительство будет застигнуто восстанием врасплох. Недовольный повторным настоянием Коновалова, Керенский стал просто уклоняться и от прямых ответов на прямые вопросы. Единственными мерами, принятыми в те дни, являлись приказы по Петроградскому военному округу полковника Полковникова»[2623]. Эти приказы информировали о подготовке вооруженного восстания и предписывали всем офицерам и солдатам не поддаваться призывам к выступлению, ибо это приведет только к ненужным жертвам. Для охраны Зимнего дворца было приказано в течение суток добавить к двум орудиям еще четыре, 2-й Ораниенбаумской школе прапорщиков — прибыть[2624].

Полковников в тот день заявил журналистам: «Определенных сведений у нас не имеется, и мы питаемся слухами. Я думаю, что Петроградский гарнизон… найдет в себе благоразумие, чтобы удержаться от участия в выступлении. Во всяком случае, мы готовы». А Керенский вечером 14-го уехал в Ставку и вернется только к вечеру 17-го, «все еще имея в виду в ближайшие дни снова уехать»[2625].

На объединенном заседании ЦИКов двух всероссийских Советов 14 октября прозвучал прямой вопрос Дана: готовят ли большевики выступление. Назвав вопрос Дана «прокурорским допросом с пристрастием», Рязанов принимает вызов:

— Выступление готовят не большевики; выступление подготовляется той политикой, которая в течение семи месяцев революции сделала столько для буржуазии и ничего для масс. Восстание подготовляют те, кто создает в массах настроения отчаяния и индифферентизма. Мы не знаем дня и часа для выступления, но мы говорим народным массам: готовьтесь к решительной борьбе за землю и мир, за хлеб и свободу. Если в результате этой политики правительства рабочие и крестьянские массы восстанут, мы будем в первых рядах восставших.

Богданов делает однозначный вывод:

— Большевики готовят вооруженное восстание и будут во главе восставших. Но всякая попытка к выступлению будет задавлена правительством. На улицу выйдут не массы, а отдельные кучки.

Мартов от имени меньшевиков-интернационалистов солидаризировался с Рязановым. Почва для восстания «подготовляется правительством», но не время сейчас «перестраивать власть», выступление в «период застоя революции» явится полной «авантюрой». Принимается резолюция, предложенная Даном: выступление в настоящий момент «будет гибельно для обороны страны и приведет к контрреволюции»[2626].

Газета «Петроградский Листок» 15 октября писала: «Вчера в цирке Модерн при полной, как говорится, аудитории прекрасная Коллонтай читала лекцию. «Что будет 20 октября?» — спросил кто-то из публики, и Коллонтай ответила: «Будет выступление. Будет свергнуто Временное правительство. Будет власть передана Советам», то есть большевикам. Можно сказать спасибо г-же Коллонтай за своевременное предупреждение. Третьего дня Луначарский клялся, что слухи о выступлении — злая провокация»[2627].

Резолюцию ЦК о вооруженном восстании в тот день вынесли на рассмотрение Петербургского комитета. Заседали вечером в помещении ПК в начале Петергофского шоссе. Докладчиком был Бубнов:

— Общая оценка настроения в данный момент такова — мы приближаемся к развязке, кризис уже назрел, и события начинают развертываться. Мы стоим накануне выступления. И если мы хотим, чтобы Учредительное собрание было наше, то сперва должны взять власть в свои руки.

— В массах наблюдается серьезная сосредоточенность и работа, масса нас поддержит, — докладывал Лацис о настроениях в Выборгском районе. — Это совсем иначе, чем прежде.

— У финнов такое настроение, что чем скорее, тем лучше, — подхватил Рахья.

От Военки выступал Невский, слегка охладивший пыл собравшихся словами о недостаточной подготовленности восстания и об отсутствии гарантии его поддержки в армии и в провинции.

— Все мы прекрасно понимаем, что назрел момент вооруженного восстания. Гарнизон поднять можно, рабочие пойдут, конечно, даже впереди солдат, но ведь ясно, что ограничить восстание Питером только нельзя. Как Москва, вообще как провинция отзовется на это?[2628]

По воспоминаниям Невского, на том заседании ПК посланцы только восьми районов (в столице их было 19) твердо и решительно высказались за выступление[2629]. Единого мнения не сложилось, скорее общее настроение: дело может повернуться как угодно, поведение рабочих и солдат — труднопредсказуемо, оружия мало. Калинин, соглашаясь с резолюцией ЦК о восстании, считал, что до ее реализации может пройти и год.

После завершения прений Молотов огласил от имени Исполкома ПК тезисы по подготовке восстания. Пропагандистская часть предусматривала немедленный созыв совещания районных агитаторов, подготовку для них тезисов выступлений, издание дополнительной — вечерней — газеты. Организационная — установление надежной связи районных комитетов с фабкомами, профсоюзами, а также с ЦК, организация в каждом районе боевых технически-информационных центров, ускорение массового обучения рабочих владению оружием, активизация дружественных военных частей[2630].

«Новое время» информировало и о шагах правительства: «Тревожные слухи о предстоящем выступлении большевиков и получаемые сведения о возможном присоединении к ним городских подонков, рассчитывающих поживиться при погроме, заставили Временное правительство обратить особое внимание на защиту жизни и имущества граждан и для поддержания порядка в республике. В особых распоряжениях Временного правительства по этому поводу не было надобности, т. к. Петроград находится на военном положении, а военная власть имеет достаточные полномочия для поддержания порядка. Правительство уверено, что если большевики даже решатся на выступление в ближайшие дни, то их выступление встретит противодействие населения и гарнизона Петрограда, понимающих, что гражданская война является в настоящее время предательством»[2631].

Шестнадцатого октября план действий ВРК вынесен на пленарное заседание Петросовета. Фракция эсеров заявила, что не будет принимать участие в обсуждении этого вопроса. Меньшевики отказывались быть участниками в «похоронах революции»[2632]. Как невежливо написал о коллегах Антонов-Овсеенко, «против примерно 50 мемекающих. Положение о ВРК одобрено»[2633]. Формальным председателем ВРК большевики выдвинули Лазимира, подкрепив его замами из собственной Военной организации — Подвойским и Антоновым-Овсеенко. В его состав были избраны многие руководители большевиков, включая Троцкого, Сталина, Свердлова, Молотова, Дзержинского. «Всего в Военно-революционный комитет входило 66 человек, из них 14 — левых эсеров, 4 — анархиста, остальные — большевики… Большая, длинная, в несколько окон комната в третьем этаже Смольного. У барьера часовой проверяет пропуска. Говор, толкотня, стук пишущих машинок. В конце комнаты — дверь, ведущая в другую небольшую, с одним окном. В ней заседал Петроградский Военно-революционный комитет»[2634]. Троцкий утверждал, что с созданием ВРК, который фактически возьмет управление гарнизоном в свои руки, судьба Временного правительства была фактически решена на три четверти, если не больше»[2635].