Рэйвен

Я прислоняюсь к внедорожнику, глядя на парковку, мое раздражение растет с каждой секундой.

Прошло всего лишь три дня с тех пор, как мы согласились на это, и все становится только хуже.

Ройс избегает меня, Кэптен не может встретиться со мной взглядом без выражения горькой печали, а Виктория смотрит куда угодно, только не на меня.

Шепот начался с той же секунды, когда Кэптен и я вошли, держась за руки, стал громче, когда он поцеловал костяшки моих пальцев перед тренировкой на следующий день, и грязные взгляды появились, когда сегодня утром его руки нерешительно нашли мои бедра.

Люди возобновили свои оскорбления, девушки снова хлопают ресницами, а парни внезапно стали смелее.

Кэптен продолжает спокойно улаживать дела, в то время как Ройс с удовольствием пускает в ход кулаки при каждом удобном случае. А я? Я держу свой нож в джинсах, а руки по бокам. Мой рот остается закрытым, но я запомнила каждого, и когда я сорвусь, мало им не покажется.

Хуже то, что Мэддока все еще нет. Ни слова от него, ни слова о нем.

Ройс и Кэптен должны понять, что единственная причина, по которой эти придурки так себя ведут, – мы упускаем связующее звено. Мэддок даже в свое отсутствие заставляет их думать, что в нашей броне пробоина.

Я, черт возьми, смирилась с этим. Если они хотят болтать, я дам им повод.

Они решают надавить? Мы будем давить сильнее.

Я отталкиваюсь от бампера и двигаюсь так быстро, что остальные едва за мной поспевают, и останавливаюсь рядом с машиной Коллинза, где он стоит… с Лео.

Еще один позор, допущенный в качестве условия нашего контракта, правая рука и прикрытые задницы Коллинза.

Они поворачивают головы в мою сторону, затем к остальным, которых я оставила с разинутыми ртами, нахмуренными бровями и сжатыми кулаками.

– Рэй… что ты делаешь? – Коллинз с подозрением вытягивается.

– Узнаю свое будущее… – Я делаю вид, что погружаюсь в раздумья.

– Что с тобой будет, когда я женюсь на твоей кузине?

Лео давится своим напитком, его широко раскрытые глаза мечутся между нами двумя.

Вот что я, блядь, подумала.

Если Коллинз даже не сказал ему, единственному парню, который может его здесь вынести, – значит больше никто ничего не слышал. Они хотят устроить взрывную волну, которая последует за слухом, той бурей, которую он вызовет среди здешних студентов, если им все не сообщат прямо.

Что ж, чертовски плохо.

Коллинз облизывает губы.

– Думаю, это делает тебя немного шлюхой, а? – Он свирепо смотрит, в его словах чувствительный укус.

Вот такие дела.

– Думаю, так оно и есть? – Я наклоняю голову. – Каково это – знать, что ты даже шлюху не смог заполучить?

Его челюсть сжимается.

– Думаю, тогда я увернулся от пули.

– Думаю, ты прав. – Я смотрю на Лео, зная, что он не сможет держать рот на замке. Он поделится тем, что узнал, о чем, скорее всего, уже догадывается половина школы. – Я попробовала их всех, в конце концов Кэптен победил. Я уверена, что Коллинз был бы рад, если бы ты был плюс один на свадьбе.

Лео – слабая сука и не может справиться со своим изумлением – он был бы бесполезным помощником.

Когда Коллинз поворачивается ко мне, мое внимание привлекает движение у него за плечом.

Бас выходит из-за дерева, делает шаг вперед и мгновение спустя останавливается.

– Рэйвен, – звук ровного голоса Кэптена достигает моих ушей.

С застывшим лицом я поворачиваюсь к нему:

– Малыш.

Его глаза скользят ко мне, он кажется невозмутимым, но во взгляде все равно читается беспокойство.

Я тоже устала от этого.

Меня тошнит от тревоги, волнения, неизвестности, которая, кажется, как скорлупа, разрослась вокруг меня последние несколько дней. Со мной обращались как со слабой куклой, а потом, к моему собственному ужасу, я как бы приняла эту форму. Я вляпалась в совершенно новый тип дерьма, позволила себе отступить и этим людям болтать обо мне, я отмахнулась от этого, потому что пошли они на хуй, верно?

Неверно.

Теперь это мой дом, так должно было быть с самого начала, и теперь это гораздо серьезнее, чем когда-либо прежде, и так будет всегда.

Я сделала выбор, и мы должны жить с этим. В таком месте, как это, нет места ненужным эмоциям. Я отдала одного Брейшо, одновременно приобретя другого. Я не могу сидеть и горевать, что проиграла. Могло быть и хуже.

Грейвены хотели Брейшо, но в конце концов получили двоих.

Мы покажем им, что это значит.

Эти люди привыкли к комфорту, которого у них не должно было быть. Привилегированные придурки, которые забыли, что это всего лишь старшая школа. А как только она закончится? Они будут всего лишь богачами этого города. Нашего города.