Киеран скрестил руки на груди.

– Это нужно сделать.

– Нужно? – тихо переспросил Аластир.

– Я думаю, ты лучше всех знаешь, что это нужно, – сказал Киеран, а я потихоньку шагнула в сторону. – Жестоко ничего не предпринимать.

Аластир ответил с мрачным выражением лица:

– Согласен. Ничего не делать – жестоко. Мои колебания вызваны не безразличием. Проклятье, ты знаешь, я большую часть жизни занимался тем, что разыскивал в Солисе наших людей и их потомков и возвращал домой. – Он положил руку на плечо Киерану. – Мои колебания вызваны сочувствием. Надеюсь, вы с Кастилом это понимаете.

– Понимаем. – Киеран сомкнул руку на предплечье пожилого вольвена. – Просто ситуация сложная.

– Это так. – Аластир повернул голову в мою сторону. – Но и близко не такая сложная, как эта.

Киеран опять попытался меня заслонить, и я решила, что это нелепо.

– Он же видит, что я стою позади тебя, – сказала я. – Ты, конечно, большой олух, но не настолько большой.

Лицо Аластира прорезала широкая улыбка, а первичный позади него рассмеялся.

Киеран вздохнул.

– Я надеялся, что наши пути пересекутся снова, когда рядом не будет принца, чтобы тебя отослать. – Улыбка пожилого вольвена стала натянутой. – Похоже, он сильно тобой увлечен.

Я напряглась, мне захотелось немедленно заявить: судя по тому, что задумал для меня Кастил, он не может быть мной увлечен. Но Кастил сказал, что улаживал дела, чтобы моя жизнь рядом с этим человеком не подвергалась опасности. Поэтому мне удалось сдержаться.

– Думаю, он гораздо больше увлечен собой.

Первичный громко рассмеялся.

– Полагаю, меня теперь тоже можно причислить к тем, кто тобой увлечен.

Я вспыхнула и зарделась еще сильнее, когда Киеран сказал:

– Я бы не советовал говорить это в присутствии Кастила.

– Мне нравится, что моя голова на плечах, а сердце в груди, – ответил первичный – Я не собираюсь повторять эти слова.

– Он говорил, что ты… остра на язык.

Я скрестила на груди руки.

– Так он вас предупреждал?

– Что-то вроде того, но сюрприз все равно удался. – В бледных глазах Аластира плясали веселые искры. – Вчера у нас не было возможности представиться. Я Аластир Дэвенуэлл, а за моей спиной стоит Эмиль Да’Лар.

Эмиль ухмыльнулся и кивнул мне.

– Благодаря тебе я теперь всегда буду думать о Киеране как о большом олухе.

– Великолепно, – буркнул тот.

Я бросила быстрый взгляд на его лицо с застывшим на нем стоическим выражением и сказала:

– Я Пенеллаф… Пенеллаф Бальфур.

Аластир посмотрел на меня пристальнее и сдвинул брови.

– Бальфур?

Я кивнула.

– Это старинное имя, оно уходит в прошлое Солиса на несколько столетий, – заметил Аластир.

Интересно, сколько лет этому вольвену?

– Семья моего отца занималась морскими перевозками. Они были купцами.

– Кастил говорил, что в тебе есть атлантианская кровь, – после паузы сказал Аластир. – Это объясняет, почему Вознесшиеся провозгласили тебя Девой и держали при себе.

Он наклонил голову. Должно быть, он что-то увидел в выражении моего лица, потому что добавил:

– Ты узнала, что они собирались с тобой сделать.

Это было утверждение, но я все равно кивнула.

– Мне жаль, – мягко произнес он, слегка склонив голову. – Не могу представить, каково это – узнать, что те, кто заботился о тебе, делали это по таким отвратительным причинам.

Для меня это означало понять, что мир – нагромождение чудовищной лжи.

– Твоя мать была близка к вампирской королеве, а семья отца дружила с королем. Верно?

Я удивилась.

– Кастил рассказал вам об этом?

Он слегка улыбнулся.

– Я знал немного о твоем прошлом еще до встречи с тобой, Пенеллаф. Вести о Деве, Избранной богами, давно долетели до Атлантии.

От этого мне легче не стало.

– Полагаю, эта весть поразила ваш народ, поскольку ваши боги спят и, следовательно, не могут никого избирать.

Эмиль рассмеялся.

– Так и было. Мы удивлялись – неужели они пробудились и забыли о нас?

– Думаю, ты была больше поражена тем, что узнала о своем атлантианском происхождении, – сказал Аластир, сдвинув брови. – Особенно при том, что твои мать и отец были связаны с Кровавой Короной.

– Кровавой Короной?

– С королевой и королем Солиса. Королевской семьей, – пояснил Киеран. – Их называют Кровавой Короной.

Не сомневаюсь, это обескураживающе точный титул.

– Поэтому я задаюсь вопросом, как ты вообще здесь оказалась, – произнес Аластир.

Киеран опустил руки, которые были сложены на груди.

– Что ты имеешь в виду?

– Только не говори, что ни ты, ни принц не удивлялись тому, как родители девочки с атлантианской кровью могли так долго жить вблизи Кровавой Короны. – Аластир посмотрел на меня. – Конечно, они не могут нас почуять, но при такой близости к королю с королевой их бы разоблачили.

– И использовали бы их как… как мешок крови? – закончила я.

Эмиль поднял брови.

– Это только один из способов. Но ты права.

– Не знаю, кто из моих родителей был атлантианцем, – призналась я. – Кажется, Киеран считает, что меня нашли в поле.

Эмиль вопросительно глянул на него.

Киеран вздохнул.

– Я так не говорил. Просто предположил, что один из них или даже оба не были ей родными.

– Такое возможно. – На лицо Аластира легла задумчивость. – Я так и не узнал, что случилось с твоими родителями. Они все еще живут в столице Солиса? Если так, то ответ будет у них.

– Моих родителей давно нет в живых. – Не знаю, известно ли ему о Йене, но я не стала его упоминать. – Они погибли во время нападения Жаждущих за пределами города.

Аластир побледнел, уставившись на меня.

– Так эти?..

Он осекся, и вокруг его рта обозначились морщины.

Кажется, я поняла, о чем он хотел спросить.

– Вот так я получила шрамы, – ответила я, удерживая его взгляд.

Морщины вокруг его рта стали еще глубже.

– Ты с гордостью носишь шрамы, Пенеллаф.

– Как и вы, – проговорила я.

– Прими мои соболезнования по поводу родителей, – произнес Аластир. – Жаль, что мне больше нечего сказать.