Фернандо вскочил на водительское сиденье и развернул «Хамви». Выхлопная труба автоцистерны плюнула черным дымом, мы промчались по полосе и выскочили на грунтовку. Нас не преследовали. Разумное решение.

Я осмотрел жену. Она откинулась на сидении, закрыв глаза, прекрасные золотые волосы слиплись от крови. Откуда ее столько в таком хрупком теле?

Открыв аптечку, я прижал марлевую подушечку к ране и обмотал голову бинтом. Жена широко распахнула глаза и прошептала:

– Как ты далеко… Все плывет…

Пока мы возвращались домой, нам пришлось два раза останавливаться: Мэри тошнило. К счастью, на дороге никого не было. Мы миновали повстанческий блокпост и влетели на базу.

Едва смолк мотор, Фернандо бросился в бункер. Через пару минут два дюжих санитара уложили Мэри на носилки. На повязке проступило красное пятно.

Я бросился по коридору. Часовой преградил мне путь.

– Да пошел ты! – заорал я и отшвырнул парня с винтовкой в сторону. Стальная дверь с лязгом захлопнулась прямо перед моим носом.

– Где Камил? – зарычал я.

Часовой что-то залопотал. Я махнул рукой и вихрем пронесся по бункеру, заглядывая всюду, куда мог сунуть нос. Камил сидел в переговорной и о чем-то беседовал с Фиксом.

– Теперь ты понимаешь, каково мне? – ухмыльнулся режиссер и съежился под испепеляющим взглядом темных глаз.

– Прошу простить моего друга за бестактность, – Камил побарабанил пальцами по столу. – Фикс, еще раз позволите себе что-то подобное, и наша дружба на этом прекратится.

Режиссер открыл было рот, но промолчал. Я начал печальный рассказ о наших приключениях.

– Не надо мучить себя. Мне доложил Фернандо, – перебил меня командир.

– Да не в этом дело! – закричал я. – Почему солдаты приехали почти к нашему прибытию? Совпадение? Зачем они прихватили с собой противотанковый гранатомет?

– Ты можешь думать об этом в такой момент? – удивился Фикс.

– Мне надо чем-то себя занять, – ответил я, глядя ему в глаза. – А еще Мартинес говорил, что патрулей в том поселке никогда не было. А один все-таки приехал. По нашу душу.

– Ты хочешь сказать… – Камил нахмурился. Взгляд стал жестким, цепким и колючим, как у средневекового инквизитора.

– Именно. У нас завелся крот. И кроту нужно время, чтобы передать информацию хозяевам. Вот почему приветственная делегация опаздывает уже второй раз. Но однажды она явится вовремя.

– Почему тогда солдаты не убили вас вместе с Мартинесом?

– Не знаю. Они даже нас не связали. Думали, что я не умею стрелять. Может, наш друг не успел передать подробности?

– Что ты предлагаешь? – отозвался Фикс.

– Продолжать, будто ничего не случилось. Любые наши действия спугнут предателя, заставят его затаиться. И, разумеется, обо всем должны знать только мы трое.

– А ты не такой уж простак… – Камил не успел договорить.

В комнату вошел высокий мужчина в белоснежном халате. Он пыжился, всячески пытаясь показать собственную важность, но веселые искорки голубых глаз сводили его усилия к нулю.

– Как моя жена? – я едва не сбил врача с ног.

– Полегче, приятель, – сказал он вместо ответа, втянул носом воздух и поморщился: – Рубашку давно менял? Кто накладывал повязку?

– Я. Да не томите же, доктор.

– Гм… Неплохо получилось. Откуда вы знаете, как это делается?

У меня зачесались кулаки. Еще немного, и эскулап вылетит в коридор…

– Я – военный летчик! Оказание первой помощи входит в курс подготовки! Ну что с ней?!

– Значит, военный летчик… А она кто?

Я едва не взвыл:

– Стюра… Стюардесса.

– Ага… Значит, так… Я даже не могу сказать, повезло ли ей или нет. Если бы пуля прошла на сантиметр левее, она бы только растрепала ей волосы. А если бы правее…

– Да что там? – заорал я.

– Молодой человек, не надо так нервничать, – доктор остался абсолютно невозмутимым. – Угрозы жизни вашей жены нет. Пуля задела голову по касательной. Скорее всего, рикошетом. На вид рана страшная и кровавая, но поверхностная. Кости черепа целы.

Я рухнул на стул:

– Доктор! Вы всегда такой садист?

– Только когда он приносит хорошие вести, – отозвался Камил. – В тяжелых случаях рубит правду в глаза.

– Вашей жене придется полежать пару недель в постели. Сотрясение мозга – это не шутки. К сожалению, у меня нет томографа, – сказал умное слово доктор.

– Я могу ее увидеть?

– Лучше бы дать ей отдохнуть… но идемте. Иначе, боюсь, медицинская помощь понадобится еще и мне, – улыбнулся врач.

Когда я вошел в лазарет, я не поверил собственным глазам. Слова застряли у меня в горле. Вместо любимой жены – золотоволосой красавицы на больничной койке, укутанный в одеяло до подбородка, лежал бритоголовый мальчишка-сорванец с забинтованной головой. Наверное, он полез на дерево и рухнул с ветки.

«Мальчишка» открыл знакомые, родные глаза и вздохнул:

– Стоит побриться, и собственный муж тебя не узнает.

– Зачем ты это сделала? – я сел на стул у изголовья.

– Все равно пришлось бы выстригать клок вокруг раны. И что бы это было? Все слиплось в паклю. Но ты же любишь меня не за прическу?

– Мужчины любят глазами. В том числе, – сказал я. – Ладно, неважно. Волосы отрастут.

– Никогда, – страшным голосом прошептала Мэри. – Никогда я не буду их отращивать. Ты не представляешь, как легко голове без этого дурацкого хвоста. Да, кстати. Мне наложили четырнадцать швов. Это тебя не интересует?

– Бедняжка, – подыграл я жене. – Наверное, было очень больно?

– Совсем чуть-чуть. У доктора классная анестезия. Жалко, ее действие уже заканчивается.

Я поцеловал Мэри и взял ее за руку. От жены пахло лекарствами. Этот больничный запах, запах страданий, наверное, одинаковый в любой стране мира. Но этот же запах может даровать исцеление. Надеюсь, мы будем счастливцами.

Нам не дали долго побыть наедине. В лазарет гордо вплыла Инесса.

– Тебя ждет Камил, – сказала она. – Не переживай, я все-таки медик и сумею присмотреть за раненой.

Я еще раз поцеловал жену и помчался в переговорную. Камил мерил шагами комнату:

– Джек, я понимаю твое состояние. Но дело не ждет. Надо действовать.

– Когда ближайший вояж Сазалара к своей пассии?

– Завтра. Следующий раз будет только на выходные.

– Значит, на выходные. Мне надо облетать самолет. Сегодня надо заправить машину бензином и маслом, и опробовать двигатель. Подвесить ракеты и зарядить пушки. Чуть не забыл: поставьте возле самолета часовых. Сразу четырех.

– От нашего неизвестного друга?

– Да.

В ангаре я еще раз осмотрел «Скайрейдер»… нет, «Сэнди». Конечно, его зовут «Сэнди», пусть этот позывной изначально предназначался для спасательных миссий. Но разве я сейчас не спасаю целую страну от омерзительного садиста и убийцы?

Под окрики Фернандо повстанцы выкатили «Сэнди» на рулежную дорожку, прямо под послеполуденное солнце. Откуда-то