Шрифт:
Закладка:
Мэри схватила меня за руку.
– Что же дальше? – поспешила она сменить тему.
– Спать. А утром поедем обратно. На базу к повстанцам. Мне совсем не хочется искать наши документы среди клочьев разодранного мяса.
– Зачем же мы остановились?
– На блокпостах я заметил противотанковые гранатометы. Представляешь, какую жаркую встречу нам устроят, если мы завалим на огонек посреди ночи? Попробуем хоть немного выспаться.
Я, насколько мог, откинул спинку сиденья и закрыл глаза. Мне снилось, будто это я бросаю бомбы на столицу Тортуганы.
Из дневника Филиппа Левинсона.
«Удивительно, несмотря на войну, столица практически не пострадала. Чистенькие одно– и двухэтажные домики пригорода выглядят мирно. Кажется, стоит только постучать в дверь, жгучая красотка, сосредоточенно сдвинув черные брови, наивно спросит певучим голосом: «Чем могу быть полезна, мистер?» Правда, хозяйке вряд ли понравятся неуправляемые ракеты «Гидра» – единственное средство, которое я могу использовать вместо дверной колотушки. Придется отложить визит до лучших времен.
Я прохожу на малой высоте над широкой и прямой, как стрела, центральной улицей. У летчиков, это называется «прогуляться по бульвару». Самое главное – не зацепить паутину проводов, в изобилии протянутых между зданиями. Я вижу автомобили, они, как блестящие жуки, снуют в разные стороны. Солнце, отражаясь яркими сполохами в стеклах высоток, пробивается сквозь покрытие фонаря и дымчатое стекло шлема. Мирная, идиллическая картина. Настало время ее нарушить.
За лобовым бронестеклом медленно растет пестрый квадрат парковки – она размером с два футбольных поля! Грузовиков, наверное, не меньше сотни: разноцветные автоцистерны, угловатые трейлеры и тягачи пугливо жмутся друг к другу, бессильные изменить собственную печальную участь.
Внезапно в наушниках раздается пульсирующий вой, от которого ноют зубы – ракета! Словно обвиняющий перст, дымный след тянется ко мне из самого центра стоянки. Рефлекс срабатывает безотказно: я швыряю машину к земле и в сторону, грудная клетка прогибается под тяжестью перегрузки, выдавливая воздух из легких. Тепловые ловушки огненными шарами разлетаются за хвостом самолета. Ракета проходит мимо, дымный след исчезает где-то в центре города, среди нагретых солнцем небоскребов.
Кажется, времена меняются – еще совсем недавно ничто не могло причинить мне вред. Откуда у аборигенов зенитные комплексы? Наши корабли и самолеты постоянно снуют вдоль побережья! Выходит, сквозь клетку сумела проскочить какая-то мышь, и ленивые коты из разведки даром едят свой хлеб.
Но раз так, у нас будет серьезный разговор! Сейчас я – летящая на крыльях смерть, я буду карать и миловать, я и только я решаю кому жить, а кому заживо гореть в адском пламени!
Я щелкаю тумблером предохранителя и тяну ручку на себя и влево, и послушная каждому движению руки машина входит в боевой разворот. Необходима высота, чтобы кассетная бомба, вращаясь волчком, могла разбросать дьявольское содержимое набитого боевыми элементами брюха.
Второй раз за день зеленая марка ложится на цель. Мой палец в огнеупорной перчатке сам собой давит на «пикл», красную кнопку сброса. Штурмовик вздрагивает и «вспухает», освобождаясь от почти двух тысяч фунтов смертельного груза. Гром разрывов четырех сотен маленьких бомбочек сливается в обволакивающий кабину гул. На земле, должно быть, небольшой филиал преисподней, я почему-то мысленно жалею храброго малого, осмелившегося запустить в меня ракетой.
Второго захода не требуется – светлое пламя разлившегося бензина пожирает парковку, уже и без того искореженные грузовики вспыхивают один за другим. Столб жирного черного дыма растет далеко ввысь, пятная безоблачную синеву неба.
Но я нетерпелив – залп реактивными снарядами «Гидра», и чудом уцелевший уголок стоянки превращается в море огня. Основная задача выполнена».
Меня разбудил визг Мэри. Я открыл глаза и в ужасе отшатнулся: из чудом уцелевшего окна, словно пытаясь дотянуться до меня черными головешками рук, свешивался обгорелый труп.
– Можешь ехать? – спросил я.
Жена кивнула и включила зажигание. Взревел мотор, «Хамви» вылетел на шоссе и понесся по шоссе, словно пытался сбежать от преследующего его кошмара…
– Куда? – закричал я. – Назад!
Мэри развернула машину. Через несколько миль я приказал ей свернуть на прямую, как стрела, бетонку. Мы проехали через лесопосадку и увидели блокпост повстанцев.
– Стоп! – едва «Хамви» встал, я выскочил и медленно поднял руки.
Безусый парень в камуфляже уставился на нас, точно на инопланетян. Он что-то сказал по-испански. Второй повстанец схватил микрофон радиостанции.
Через несколько минут послышался надрывный гул мотора, и к блокпосту подлетел окутанный клубами пыли джип – точная копия утонувшей в болоте машины. За рулем сидел Фернандо.
Маленький механик перекинулся несколькими словами с охраной. Мы въехали на базу и спустились в бункер.
Камил выслушал мой рассказ абсолютно невозмутимо. Режиссер Фикс глядел на меня с нескрываемым презрением. Лишь в конце моего печального повествования его лицо немного смягчилось. Фернандо закрыл глаза, сцепил пальцы в замок так, что пальцы побелели даже сквозь черноту машинного масла и что-то прошептал по-испански.
– Что он сказал? – спросил я.
– Это – судьба. Родные Фернандо уступили место на потопленном теплоходе семье Мартинеса.
– Ничего себе! – воскликнул я. – И Мартинес держал язык за зубами! Как партизан!
Несмотря на трагизм минуты, Камил не сдержал улыбки. Потом нахмурился и сказал не без доли пафоса:
– Он и был партизан. Он и умер, как партизан. Мы, латиносы, не боимся смерти. Мы принимаем ее как неизбежность, но мы смеемся над ней. Славная смерть героя лучше долгой жизни труса и подлеца. Но, разумеется, каждому хочется умереть в старости в своей постели.
– Присяга… Я сейчас гражданское лицо… Я уничтожу Сазалара, – я посмотрел Камилу прямо в глаза.
– Это и так ясно. Иначе ты бы не вернулся.
Я постучал ногтем по зубам:
– У меня два непременных условия. Первое: я – командир… операции. Все мои распоряжения должны выполняться беспрекословно и бегом. Второе: Фернандо с этого момента – мой личный помощник и переводчик.
– Все, что нужно, Джек. Командуй.
– Начинаем прямо сейчас. Для начала мне надо знать, какими запасами горючего и боеприпасов мы располагаем.
Фернандо сел за руль трофейного «Хамви». Я осмотрел взлетную полосу: между бетонных плит пробивались ростки молодой травы. В целом же покрытие было целым: с него мог взлететь даже тяжелый транспортный самолет.
Мы спустились под землю. Фернандо щелкнул выключателем. Лампы осветили ряды стандартных армейских ящиков. Винтовки, пулеметы, патроны… Здесь Камил держал свой стратегический запас.
Фернандо схватил меня за руку и едва ли не проволок меня узкими проходами. Наконец, я увидел то, что нужно: выкрашенные в зеленый цвет коробки со снарядами для авиационных пушек. Их было столько, что можно, наверное, вооружить целый полк «Скайрейдеров». В самом углу уставились в
