приходе все возбуждены — завтра «Возмездие» будет представлено публике. Его привезли еще вчера — этот отвратительный Джейкобс заложил время на доставку с запасом. Он решил сам сопровождать панно из Лондона, так что, конечно, придет и на открытие. Это определенно не добавит приятности всему делу. Насколько я понимаю, перевозка прошла удачно и теперь панно в безопасности в комнате на первом этаже башни. Его еще никто не видел, кроме священника и мисс Б. Панно занавесили, а дверь в башню заперли. Очень благоразумно.

Сегодня утром, пусть даже смотреть пока было не на что, прихожане в церкви отвлекались, перешептывались и косились на запертую дверь. Низшие классы проявили к событию такой интерес, что Бродстэрз обещал устроить второй показ, для широкой публики, на следующий день после того, как панно осмотрят избранные. Мисс Б. по поводу этого первого показа уже меня утомила. Ее служанка больна, и она спросила, можно ли «одолжить» Айви, чтобы помочь подавать угощения. Зачем эта особа вечно беспокоит меня подобной чепухой?

Как только служба закончилась, она тут же поспешила ко мне и предложила провести меня взглянуть на панно заранее. Я отказался — сказал, что не хочу испортить основную интригу ее вечеринки (и не хочу быть ей обязанным).

А теперь я жалею, что не согласился на ее предложение. Было бы легче взглянуть на панно в одиночестве и покончить с этим. Почему оно меня так нервирует? Казалось бы, оно должно вызывать у меня особый интерес как минимум потому, что Пайетт наверняка много раз видела эту образину.

15 февраля

В предыдущей записи я написал «эту образину» вместо «этот образ». Странная ошибка. Надо попросить у старины Грейсона тоник для укрепления нервов.

Я пишу это в пять утра; спал я плохо. Запах в церкви позавчера мне не показался, вчера он тоже явно ощущался, хотя все окна были закрыты. Кроме того, ветра не было и никакое дуновение не могло донести вонь с болота. Но странно то, что когда я вышел на церковный двор, то запаха болот не почувствовал. Так почему же болотом пахло внутри церкви?

Наверняка воняет снизу. Надо поговорить с Фэрроу о канализации.

Позднее

Небо никак не хотело светлеть, но наконец пришел рассвет. Бесснежный мороз, воздух до странности неподвижен. Важный день для прихода, или, по крайней мере, так уверяют некоторые. Сегодня вечером я узрю наше «Возмездие».

Глава 18

— Не могу сказать, что одобряю эту шляпу, — сказал отец, когда они вечером шли домой.

— Правда, папа? Это же моя старая шляпа, только с новой лентой. А тебе уже лучше?

— Я же говорил, это всего лишь краткое недомогание. Наверняка я не первый, кому не пошли впрок сомнительные угощения мисс Бродстэрз.

Мод отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Ночь была холодная и ясная, звезды светили на удивление ярко. У нее было прекрасное настроение.

Демонстрация «Возмездия» ей очень понравилась. Комната в башне церкви Святого Гутлафа придавала вечернему приему мисс Бродстэрз уместный оттенок средневекового дискомфорта. Толстые каменные стены мрачно поблескивали в свете газовых фонарей, и атмосфера была как в подземелье, несмотря на тепло двух керосиновых нагревателей и на то, как тесно набились в комнату люди.

Само «Возмездие» было куда больше, чем ожидала Мод, — огромный дощатый полукруг занимал всю западную стену. Он был укрыт покрывалом, пока священник не призвал к тишине и леди Кливдон под всеобщие аплодисменты не потянула за шнурок.

Последовала изумленная тишина. Кто-то ахнул. Кто-то откашлялся.

Первым заговорил доктор Джейкобс, который знал картину лучше всех:

— Превосходная вещь, не правда ли? Простая, можно даже сказать, примитивная, но ее моральная сила несомненна.

— О да, — пробормотал доктор Грейсон, увлеченно разглядывая крупную фигуру обнаженной женщины, нежно-розовая плоть которой была изображена со всеми подробностями, вплоть до коричневатых сосков и щели между ногами.

— Великолепные краски, — твердо сказала леди Кливдон.

— Чудесно, — тут же заявила мисс Бродстэрз. — Но почему у сатаны еще одно лицо на его… кхм… нижней части?

Кто-то опять закашлялся, а священник сделал вид, что ничего не слышал.

— Это метафора, милая леди, — сказал доктор Джейкобс. — Она символизирует… э-э-э… низменные желания.

— О! — отозвалась мисс Бродстэрз.

Доктор Джейкобс повернулся к отцу Мод:

— А вы что думаете, Стерн? Интересная штука, не правда ли?

— Несомненно, — ответил отец.

Мод внимательно наблюдала за ним, когда леди Кливдон дернула за шнурок. В отличие от всех остальных собравшихся, он не обратил никакого внимания на голых грешников в аду. Он сразу посмотрел на сатану. Но его взгляд привлекло не странно зеленое лицо дьявола и не отвратительная вторая голова, торчавшая у него между ногами, а свиток, зажатый в чешуйчатом кулаке сатаны, и надпись на нем броским черным готическим шрифтом: «Этот грешник мой, потому что совершил грех».

* * *

В верхней части картины сидел на радуге Христос и вел Страшный суд. На заднем плане вновь воскресшие мертвецы выбирались из могил. Некоторые были укутаны с головы до ног, словно зачехленная мебель, другие — голые и розовые. Ангелы вели спасенных в непримечательный зеленый рай, а черти тащили проклятых в ад.

На переднем плане огромный крылатый архангел Михаил задумчиво смотрел в небо, взвешивая на весах испуганную малюсенькую душу. Ему противостоял ухмыляющийся сатана, тоже огромный. Он явно рассчитывал забрать душу себе. У князя тьмы, как положено, были рога, хвост и большие кожистые крылья, как у летучей мыши. Но его лицо с крючковатым носом и тощие конечности были болотно-зеленого цвета, а одет он был в потрепанные штаны до колен и безрукавку, будто только что явился с болот.

За ним во вратах ада виднелись толпы чертей, которые с ликованием пытали проклятых. Здесь художник превзошел самого себя и с садистской тщательностью подобрал для каждого греха подходящую пытку. Один черт вспорол брюхо пузатому обжоре и запихивал ему в глотку его собственные кишки. Другой проткнул копьем язык обнаженной злоречивой женщины и как раз перекидывал ее, кричащую от боли, через плечо.

— Живописно, не правда ли? — усмехнулся лорд Кливдон, подойдя к Мод.

— По-моему, это просто ужасно, — отозвалась она.

— Ха-ха, хорошо сказано! — исполнив свой долг перед ней, он двинулся к Айви и ее подносу с угощением.

— Вам это не по вкусу, мисс Стерн? — поинтересовался доктор Джейкобс с набитым ртом.

— Напротив, мне нравится. Такая удивительная прямота. В конце концов, — добавила она, встретившись взглядом с мисс Бродстэрз, — именно об этом идет речь в Библии, так ведь?

Вот что означает ваша вера, про себя сказала она, обращаясь к мисс Бродстэрз. Можете