А Хмельницкий и в самом деле сперва обдумывал разные варианты. У него ещё была надежда, что получится договориться с поляками. Как раз в это время умер король Владислав. Паны сразу же перессорились, кого выбирать на трон? А канцлер Оссолинский предложил Хмельницкому заключить перемирие и обсудить по-хорошему: чем восставшие недовольны, что надо исправить. Богдан согласился. Причём условия назвал очень и очень скромные. Увеличить количество реестровых казаков до 12 тысяч, отменить церковную унию, допустить казачьих делегатов на сейм по выборам короля. Добавил и пожелание, что надо изменить законы. Дать королю побольше власти, чтобы наказывал за преступления любых подданных, даже самых богатых и знатных.

Его предложения зачитали на сейме, однако паны со шляхтичами забушевали. Как это – «грязное мужичьё» хочет выбирать короля? Да еще и отказаться от «свобод» – чтобы все подчинялись королю, будто в «рабской» Москве! Восприняли это как оскорбление. Кричали: нужно повторить то же самое, что 10 лет назад, утопить Украину в крови. Оссолинский и ещё несколько умных вельмож доказывали, что лучше сделать иначе. Успокоить восставших, наобещать уступки. А Хмельницкого и других предводителей подкупить: дать им в Польше высокие должности, владения. Но канцлера и тех, кто с ним соглашался, даже слушать не желали. Послали восставшим ультиматум: разоружиться, выдать главарей и разойтись по домам. Кто не подчинится – смерть.

Сейм постановил созывать армию. Хотя сразу же переругался между собой – кому командовать? Коронный гетман Потоцкий и его заместитель Калиновский были в плену. Из оставшихся военачальников лучшим был Иеремия Вишневецкий. Решительный, жестокий. Но он был и властолюбивый. Боялись, если получит армию, то он потом власть никому уже не отдаст, объявит себя королём. Спорили-спорили, и вместо одного командующего назначили троих. Заславского, Конецпольского и Остророга. На призыв поляки откликнулись дружно. Сочли – это же не с русскими или татарами сражаться, а мятежников усмирять и вешать, награбить их скот, имущество. Собралось 40 тысяч шляхтичей, 200 тысяч солдат и панских гайдуков (вооружённых слуг).

Знатные и богатые ехали, как на увеселительную прогулку. Хвастались друг перед другом дорогими одеждами, оружием, каретами. Взяли с собой роскошные шатры, целые вереницы возов с лакомствами и винами. Многие и жён, возлюбленных дам – им тоже хотелось развлечься. Полюбоваться, как мятежников будут казнить. Армия с бесконечным обозом двинулась еле-еле, с черепашьей скоростью. На привалах паны приглашали друг друга в гости, закатывали пиры. А солдаты и гайдуки быстро пропили выданное им жалованье. Принялись грабить сёла на своей же территории. Крестьяне в страхе разбегались от них подальше.

Но Хмельницкого огромная армия не напугала. Командующих он знал. Заславский – лентяй, Конецпольский – молодой и неопытный, Остророг всегда изображал, какой он учёный, заводил разговоры на латинском языке. Богдан их назвал «перина, детина и латина». Пока их войско ползло и пировало, Хмельницкий созвал свои «загоны» вместе, снова известил Тугай-бея. Набралось 40 тысяч казаков – тех, кто имел оружие, умел им владеть. Толпы крестьян с топорами, вилами, косами никто и не считал. Примчались и 4 тысячи татар. Хмельницкий выбрал позицию у села Пилявцы на берегу болотистой реки Иква. Через неё вела плотина, а на другом берегу показались поляки.

Казачий гетман подстроил им ловушку. Он вдруг приказал отступить с плотины и от реки. Враги клюнули. Хлынули переправляться. Но плотина-то была узкая. Переходили её по очереди, останавливались ждать других. А Хмельницкий послал Кривоноса в обход. Местные крестьяне хорошо знали тропинки через болота, повели его кружным путём далеко в стороне. Богдан дождался, когда часть поляков оказалась на одном берегу Иквы, а остальные ещё за рекой. И тут-то скомандовал атаку.

Казаки набросились на переправившихся врагов, смяли их, погнали обратно. Польские начальники увидели, что творится. Слали подкрепления. Они сталкивались на плотине с бегущими, там возникла давка. А Хмельницкий заранее спрятал в кустах у реки пушки, они открыли по плотине огонь. Поляки погибали. В ужасе бросались в реку и вязли в болоте. Тонули в тяжёлых доспехах. И в это же время с тыла на неприятельский лагерь налетел полк Кривоноса. Принялся рубить, крушить.

Некоторые напавшие казаки переоделись татарами, и перепуганные шляхтичи орали, что подошёл крымский хан со всей своей ордой. Поднялась общая паника. О сражении уже никто не думал, все побежали. Казаки и крестьяне гнались за ними, били. Захватили 80 пушек, 120 тысяч телег с припасами и вещами, драгоценностей набрали на 10 миллионов золотых. Сохранил порядок только корпус Вишневецкого. Он отбился от казачьих атак, отступал организованно. Остальные поляки удирали 300 километров, до города Львова.

А Хмельницкий снова разослал «загоны». Они покатились по западным областям Украины. Отряды Небабы, Михненко и Кривошапки вступили в Белоруссию, и там тоже заполыхали восстания. Казаки и присоединившиеся к ним белорусы заняли Брест, Пинск, Чериков, Мозырь, Бобруйск. Сам Богдан подступил к Львову. Но брать его не стал и остановился. Город был большой, богатый. А воинство-то у Хмельницкого было разношёрстное. Если захватят Львов, то увлекутся грабежами, и всякий порядок кончится. Армия превратится в банды.

Ну а дальше на запад и население было другое – поляки. Вера у них католическая. Если туда идти, то паны и католические священники поднимут воевать не только шляхту, но и горожан, крестьян. Объявят им, что на Польшу напали православные «еретики», и надо свою веру защищать. Со Львова Хмельницкий взял большой выкуп за то, что не тронет. А с панами вступил в переговоры. Верил, что после такого разгрома они должны поумнеть. Глядишь, и согласятся улучшить жизнь на Украине.

Хотя для шляхтичей даже позорное поражение не заслонило их «свободы». В Варшаве как раз собрался сейм выбирать короля, и борьба там разгорелась вовсю. В короли себя предложил Иеремия Вишневецкий, но его дружно отвергли. Знали его как крутого командира – вот он точно мог подмять «свободы». Русские послы предложили полякам избрать на их трон Алексея Михайловича. Или его только что родившегося сына. Всерьёз не рассчитывали, что получится. Просто показали, как изменилось положение двух держав. 15 лет назад король объявлял, что он царь России. А теперь царь претендует стать польским королём.

А главных кандидатов было двое. Оба – братья умершего Владислава. Первый, Кароль Фердинанд, был католическим епископом. Его поддержали другие епископы, Вишневецкий и крупные паны. Он объявлял, что с Хмельницким не должно быть никаких переговоров, мятежников надо истребить без всякой жалости. Про второго брата Яна Казимира ходили слухи, что он добрый,