Но не надо думать, что если тебе не говорят, мол ну да, в США полиция убивает не менее тысячи человек в год, в том числе сотню-другую детей и подростков, то они там скачут на розовых пони с букетиками цветов. В конце концов, социальную среду и социальные проблемы в любой стране создаёт не полиция, она только разгребает их.

Всё это не ставит крест как на использовании авиации, так и на работе полиции.

Просто, когда ты взлетаешь, то можешь быть уверен, что обязательно приземлишься. Тебе определённо поможет в этом гравитация. Другое дело, насколько это будет плавно, на колеса или как жаба о бетон?

Фёдор Иванович между тем не просто летел, он ещё и всё время поддавал газку. Я в очередной раз порадовался, что мы летим не на МИГе, а то он бы устроил тут шоу «ракета».

Бийск — далеко не ближний свет. До Бийска было ни много ни мало полторы тысячи километров. И вылетев во второй половине дня мы должны были провести в полёте как минимум семь часов, то есть всё-таки за пределами светлого времени суток.

А ещё это больше, чем дальность хода нашего самолёта, который составлял что-то около девятисот километров, но это не точно, расход топлива, как главный фактор, сильно зависел от лётных условий и ветра.

У Ивана Ивановича была отличная идея в багажное отделение впендюрить дополнительный бак, но бак должен быть изготовлен на заказ и по профессиональным чертежам, специально обученными фирмами в столице.

Я профинансировал и дал добро. Пока что у нас были канистры с топливом, собственно, из-за того, что не возили никаких грузов, можно было «взять с собой». И всё же залить их самим себе в полёте никак нельзя.

Поэтому в нашем случае Фёдор заложил промежуточную точку посадки в частном аэропорту Черлак, что для нас означает проход более половины пути до посадки.

Трижды за время полёта Фёдор давал мне «порулить». Учитывая, что взлёт — это целиком его работа, на мне была только рулёжка на «тысяче сто», рабочей высоте, причём мне было велено зорко следить за показателями высоты, скорости и уровня/горизонта по хвосту и крыльям.

Полёт — это ощущение того, что никакой твёрдой опоры под задницей нет. Всё вибрирует, дрожит, иной раз на пару дециметров проседает.

Самолёт — биплан, то есть у него есть верхнее крыло и нижнее. От верхнего к нижнему идут растяжки, которые скрипят и гудят как струны, так же поскрипывают стыки, полотна крыльев и ещё черт знает что. Но тон этому оркестру полёта задавал конечно же двигатель, который равномерно и сразу в нескольких тональностях ревёт. От двигателя отходят несколько коротких выхлопных патрубков, которые выходят вниз, чьи выхлопа смешиваются с холодным воздухом, что иной раз даёт тонкие нотки индустриального запаха на фоне кристальной чистоты воздуха неба.

И со всей этой музыкой соперничали виды, полыхающее небо, бескрайние леса, поля, фигурки животных, всё чаще диких, но иногда попадались и коровки с собачками.

Мир прекрасен и несмотря на очень приличную скорость, мне им удавалось насладиться в полной мере.

А ещё полёт утомлял. Этому соответствовало наполнение адреналином, бодрому бегу сердца и отличному настроению. То есть становишься усталым, но довольным.

В бесконечно долгой гонке за четыре с лишним часа мы встретили закат, Фёдор перехватил управление и врубил бортовые огни.

Летели мы над исключительно дикой территорией, это был фронтир, малочисленные фермы, которые попались на пути, означали людей, которые жили среди природы, буквально лицом к Лесу.

Потому что если южнее, за Кустовым была Степь с большой буквы «С», то тут был Лес, тоже, с большой буквы.

Так что, пока мы летели, после первого часа напряжения, охватило спокойствие, пришли мысли. Постепенно я уложил в голове слова гоблина, который ни хрена не умел объяснять, ещё и сказал, что искать ответы про элементалей в книгах нельзя.

Он прав в том, что придётся пробовать и делать.

Скоро показалась змея реки. Навигация в этом мире пока что устроена не точно. Аэропорт близ реки, и мы не представляли, попали мы севернее или южнее.

Фёдор Иванович, совершенно не знаю, как устроена его логика и интуиция, что-то для себя решил после нескольких секунд колебаний

Судя по повороту штурвала, решил, что мы севернее. Летели мы с запада на восток, так что он двинул машину вправо, на юг и поднял нас повыше.

Разумеется, он оказался прав.

Фёдор включил рацию. Рация бортовая, но микрофон и динамики встроены в его командирский шлем, подключались проводом наподобие телефонного через простой порт и штекер. А я слышал переговоры у себя, в крошечном внешнем динамике гнезда второго пилота и то, благодаря сравнительному безветрию.

— Черлак! Черлак. Борт «Фауст» вызывает. Борт «Фауст» вызывает. Отзовитесь. Приём.

…

Сквозь треск помех пришёл ответ.

— Это порт ла Сильва Черлак, приём.

— Порт Черлак! Это борт «Фауст», говорит первый пилот. Состояние штатное.

— Какой у вас класс, «Фауст»? Приём.

— Два на два. Малая. А что? Приём.

— Ну как что⁈ Полоса! Где вы? Приём.

— Идём над Иртышем к югу, высота полторы тысячи. Только не знаем, где вы. Приём.

— Мы на месте, «Фауст». Вы впервые к нам? Приём.

— Да, Черлак, впервые. Могли промахнуться по север-юг. Приём.

— Есть рядом деревня? По правой стороне? Приём.

— Н-нет. А должна быть?

— Нет. А если бы промахнулись, тогда да. Я включу освещение ВПП. «Фауст», вынужден предупредить, мы частный порт, тариф за посадку пятнадцать рублей. Приём.

— Нет проблем. Включайте. Приём.

Через семь бесконечно долгих минут на горизонте мелькнула тоненькая гирлянда огней, всего одна.

Шесть огоньков. Я не помнил, слева они от самой по себе полосы или справа, но — Фёдор Иванович помнил, они должны быть слева, посему мы садились с первой попытки, снизившись над сосновым лесом до такой степени, что могли разглядеть круглые глаза ошалевших от очередных авиаторов зайцев.

Касание, толчок… хочется верить, что удар в спину, но откровенности для, удар приходится скорее по задней железной броне.

Самолёт идёт по скромной асфальтированной полосе, быстро теряя скорость и уже на остатках её мы подкатываемся к большому двухэтажному строению из брёвен, густо окрашенному в белый свет.

Когда останавливаемся и гасим двигатель, лампочка на крыльце здания мигает, это кто-то вышел из здания и