— Неужели у призраков целибат существует? — у меня аж засвербело везде в ожидании ответа.

— Чего? — хором вымолвили тетушки.

— Целибат — сохранение чистоты души и тела — отсутствие отношений с мужчинами до замужества и в случае смерти супруга. Раз ваши мужья мертвы, то вы ни-ни с другими мужчинами.

— У меня целибата нет. Душа моего мужа уже два раза перерождение прошла. Можно сказать, я вся исстрадалась от отсутствия мужского тела. Ярима… лапушка моя, надеюсь, ты ревновать не будешь? — в прищуренных глазах Кавис, казалось, плясала тысяча бесенят.

— Я тоже не прочь возобновить в памяти постельные страсти, — Хамира, настраиваясь на ночные приключения, обхватив ладонями груди, подняла их повыше.

— Не… я так не могу. Я лучше целибат подержу.

Но две родственницы были в корень не согласны с мнением Симоры.

— Ишь чего удумала. Целибат решила сохранить своему лопоухому Мартину. Он ведь по тебе даже не горевал. Быстро замену нашел. Вот и отомсти прыщавому.

— Чего сразу прыщавый! Я ему лицо словно как у младенца сделала! — не сдавалась ведьма-призрак.

Но протест Симоры уже не слушали. Подхватив под руки брыкающуюся родственницу, приведения понесли ее в покои хозяина замка, приговаривая:

— Идиотка. Разве от тройничка отказываются? Ну, не хочешь участвовать, так хоть на стреме постоишь…

Схватившись за живот, я смеялась и лишь наблюдала, как Симора в попытке остаться в моей спальне, упирается ногами в стену. Она сыпала проклятьями на Кавис и сестру. Орала во все горло, не обращая внимания на то, что все ее десять подъюбников вместе с платьем задрались, показав всем белые кружевные до колен панталоны. Этот факт был совершенно недопустим для леди, не говоря уже о призраках. Хорошо, что ее держали под руки. Иначе ведьма-призрак в очередной раз упала бы в обморок.

Отсмеявшись, я повернулась к матери.

— Мам, а папА удар не хватит? Нервишки у него как, крепкие?

— Крепкие. Выдержит, — холодно ответив, Ярима подошла ко мне, коснувшись губами лба, продолжила: — Ты сегодня перенервничала. Ложись спать. Я велю Уане принести тебе теплого молока с булочками…

Поцеловав мать, я пожелала ей спокойной ночи и сладких снов. Присев на кушетку, стала дожидаться служанки. Шнуровка на платье располагалась сзади, поэтому требовались ловкие пальчики девушки. Да и постель она должна расстелить. Могла и сама, но желательно соблюдать статус графини. Ярима сказала, все, что происходит в замке, становится достоянием общественности. Глаза слугам не завяжешь, языки не отрежешь. Выгонишь одних — неизвестно, какие придут на их место. Мне, естественно, плевать. А вот матери, пожалуй, нет. Она ведь всю жизнь прожила в этой среде. Приходится смириться и пользоваться памятью Ливин.

После проведенной ночи с Агис у Лавира было превосходное настроение. Напевая себе под нос один из запомнившихся мотивчиков падчерицы, герцог расстегнул пуговицы на камзоле, сбросив его на кресло, отправил туда же рубашку и брюки. Пальцы графа схватились за веревку на поясе кальсонов и замерли от разносящихся по замку женских криков.

От воспоминания визгливой дочери Яримы в голове мгновенно застучали сотни молоточков. Лицо Барванского перекосилось в гримасе боли и тут же вытянулось от вида, как через стенку покоев пролезли широко раздвинутые призрачные женские ножки в старомодных длинных панталонах. Следом за ножками появилась и их хозяйка, визжавшая не своим голосом и пытающаяся вырваться из крепкого захвата рук. Две призрачные особы будто не замечали дерганье родственницы и уговаривали ее не брыкаться.

Вредную бабку он узнал сразу. Другая умершая леди была сильно похожа лицом с упирающимся призраком. Видно, приведения были так увлечены своим занятием, что не сразу увидели хозяина замка и не успели остановить полет.

В лицо Лавира врезалась, а затем прошла сквозь него та самая женская часть тела, завлекающая разум мужчин. Возможно, если б у особы небыли бы так сильно растопырены ноги, то и не случился б такой конфуз. Самих призраков граф еще смог бы стерпеть, но чтобы вот так нагло в лицо… Барванский стремительно развернулся, хотел высказать зловредным приведениям все, что о них думает, но резко замолк, наблюдая за разговором бестелесных леди:

— Ох… Бедная Симора, — покачав головой, вымолвила Кавис.

— Чего это она бедная? — недоумевала Хамира. — Знала б, что граф облобызает ей передок, поменялась бы с ней местами.

— Знаете что! Это уже слишком! — в очередной раз лицо хозяина замка покрыл багрово-красный оттенок.

— Ты не ершись! — резко повернувшись, подперев бока руками, прищурившись, Кавис впилась бельмами глаз в Барванского. — Смотри, до чего нашу скромницу довел. Лежит ни жива ни мертва. Ладно, если бы у вас это наедине случилось. А раз при свидетелях, то как истинный гражданин Марвайского государства ты обязан на ней жениться. Графиня порадовалась, что так много переняла от внучки и вспомнила один случай:

«Ливин, сидя в кресле возле избы, уговаривала маленького кобелька, прибежавшего за каретой графини Кларис Лохвент, пожаловавшей в их ведьминское имение за зельем. Кларис таскала повсюду свою породистую собачонку Монику. Видно, почуяв кобеля, Моника отказалась дожидаться хозяйку в избе, рвалась на улицу, тявкала и подвывала в придачу, мешая разговору с Яримой.

Графиня, не думая, что в окрестностях водятся собаки, выпустила на волю свою любимицу. Ох! Сколько же счастья испытали животины при виде друг друга! А Киара, увидев двух схлестнувшихся собак, смеясь, вымолвила: «Знатно Бобик Жучке вдул».

Графиня через два часа вышла из избы, подхватив на руки Монику, убыла в неизвестном направлении. А Ливин грозно выговаривала кобелю, который с довольной мордой сидел перед ней на задних лапах.

— Бобик… Как истинный житель Марвайского государства, после всех безобразий, которые совершил с Моникой, ты просто обязан на ней жениться. И не надо здесь передо мной хвостом вилять».

Оторвавшись от воспоминаний, Кавис наслаждалась бешенством графа.

— Вы совсем с ума сошли! Я женатый человек! И это вы ворвались в мои покои, а не я в ваши! Убирайтесь вон!

— Да ты, милок, не возмущайся, — Кавис медленно «подплыла» к графу. Выпустив в его лицо кольца табачного дыма, обдала холодом своего дыхания. — Не переживай, Яриме мы объясним ситуацию. А ты топай к королю с прошением о разводе.

— Вы точно сумасшедшие! Какой развод? Гариар никогда не пойдет против законов государства, которым он правит! Да и вообще, я просто физически не могу обесчестить призрака.

Возлежащая на диване Симора, едва придя в себя,