Шрифт:
Закладка:
– Но зачем ему преследовать Лионель? Я думал, что сталкеры заинтересованы, ну, сексуально, если понимаешь, о чем я.
– Не всегда. Полагаю, дело в одержимости.
– Все еще не понимаю, зачем преследовать собственную дочь или даже падчерицу.
Ричард, отец взрослой дочери, испытывал при этой мысли отвращение.
– Когда Лионель стала достаточно взрослой, ей рассказали о ее настоящем отце. Она спросила, и мы сочли неправильным и дальше от нее все скрывать. С отчимом близки они не были, и это испортило их отношения окончательно.
– Понятно. И неприятию он не слишком-то обрадовался? Вот сволочь!
Валери улыбнулась, услышав, как он разошелся из-за Лионель.
– Весьма, – загадочно произнесла она. – Лионель прекрасно разбирается в людях. После того как он и ее мать развелись, она решила больше не иметь с ним никаких дел.
– И его это задело?
– По всей видимости. Вероятно, ему нужны деньги.
Они немного посидели в тишине.
– Но, – задумался Ричард вслух, – значит, либо этот Дювер убил Корбо и Тернбулла, чтобы в итоге как-то подставить Лионель, либо они умерли своей смертью, и он пользуется этим, чтобы свести ее с ума?
– Мне не нравятся… – начала Валери.
– …совпадения, – закончил за нее Ричард. – Знаю.
– Он мог убить Корбо и Тернбулла, но не для того, чтобы подставить Лионель, а, как ты говоришь, с целью свести ее с ума. Но мы даже не знаем, были ли они все-таки убиты.
– А! – Ричард вскочил на ноги и ударился головой о потолочный светильник. – Совсем позабыл в суматохе. Кажется, я знаю, как их отравили!
Последнее слово он прошипел шепотом, на случай, хоть и маловероятный, что их подслушивают. Ричард поднял палец, на котором красовался маленький порез.
– Снова поранился? – В голосе Валери не прозвучало никаких эмоций, как будто ее вынудили играть в шарады, а ей этого совсем не хотелось.
– Напомни не обращаться к тебе за сочувствием, – произнес Ричард. – Нет. Видишь ли, у Корбо был порез на пальце. Старик показал мне его: мол, надо сходить к доктору на перевязку.
– Хорошо, – с сомнением отозвалась Валери.
– А Тернбулла клюнул Кловис!
– Напомни, кто такой Кловис?
– Павлин.
– Павлин. Понятно.
Ричард широко развел руки, словно умоляя.
– А мне кажется, что тебе непонятно. У обеих жертв был порезан палец. Обе жертвы играли Наполеона. А что делает Наполеон? Закладывает правую руку за пазуху. Думаю, именно так их и отравили.
Валери молча сверлила Ричарда взглядом целых десять секунд, затем начала медленно кивать. Ричард, который ненадолго вернулся к попыткам разобраться в женщинах, понял, что либо Валери увидела в его аргументах смысл, либо подумала, что он окончательно слетел с катушек. Ее кивки ускорились, она занимала его сторону.
– Ричард, – прошептала Валери, и Лионель на мгновение шевельнулась, – гениально!
Ричард снова уселся, крайне довольный собой.
– Ах, ну, знаешь…
– Как ты порезал палец? Это был тот самый Кловис?
– А? О нет! – Ричард вскочил обратно. – Двери в замок были открыты, и я вошел…
– Молодец, Ричард, ты очень храбр.
– Да, разумеется, это ведь моя работа.
Валери снова ему улыбнулась.
– Так вот, внизу, где кухня, горел свет, поэтому я спустился проверить винный погреб…
– И на тебя напали? – Гнев Валери вновь взметнулся вверх, словно гейзер.
– Нет! Нет, вовсе нет, по крайней мере, не на меня точно.
– Напали на кого-то еще?
– Да, – буркнул Ричард, теряя терпение, – я как раз подхожу к этой части рассказа. Я наступил на битое стекло. Пара бутылок в погребе оказалась разбитой. Я по глупости хотел поднять осколок и снова повредил палец. Тут-то я и вспомнил про Корбо и Тернбулла.
Ричард опять сел, довольный своей работой.
Валери на мгновение перестала поглаживать Лионель по волосам.
– Так на кого же напали?
– На Фридмана.
Ричард вдруг понял, что становится почти таким же воодушевленным, какой обычно бывает сама Валери.
– Но кто? – Она широко распахнула глаза в азартном возбуждении.
– К сожалению, он не увидел. Говорит, что ударили со спины и столкнули в старый ров. Что имеет смысл, ведь тот, кто был в винном погребе, вышел через дверь рядом с комнатами Фридмана.
Валери помедлила, осмысливая услышанное, но, прежде чем она успела ответить, раздался стук в дверь, и в трейлер вошел Фридман-младший.
– Ой, боже, – удивился он. – Не знал, что вы еще здесь. Просто проверяю, все ли в порядке.
– Мы в порядке, спасибо, – тихо произнесла Валери. – Как ваш дядя?
– Ох, он спит. И хорошо, потому что обычно он большую часть ночи только и делает, что переживает. Он будет…
Краем глаза Сэмюэл заметил гримерное зеркало.
– Что это? – забеспокоился он.
Валери быстро поймала взгляд Ричарда, и он догадался, что она пытается срочно внушить ему какую-то мысль. Какую именно, он не совсем понял, поэтому решил действовать наугад.
– А, з-зеркало? – запнувшись, пробормотал Ричард. – Это… мотивация.
Судя по лицу Сэмюэла, услышанное его не убедило.
– Мотивация? – скептически переспросил он.
– Да, мотивация. – Ричард решил, что лучшим выходом из положения будет закатить обиду. – Я-то думал, что вы, как помреж, это знаете! Мадам Марго в своей роли Марии-Луизы Австрийской сомневается в том, как относится к мужу. Она разрывается, – Ричард и сам вживался в роль, – между любовью к стране и любовью к мужчине, которого она, э-э-э, любит. Она ведет опасную игру и потому спрашивает себя: «Что я натворила?» Это свидетельство профессионализма мадам Марго и ее приверженности делу как артистки.
Сэмюэл сел перед зеркалом, сдавшись под натиском Ричарда.
– Вы сами когда-нибудь играли, сэр? – тихо спросил он.
– Театр у меня в крови, – ответил Ричард, немерено притягивая факт за уши.
– У вас сегодня был долгий день, Сэмюэл. – Валери высвободилась из-под спящей Лионель и подошла к мужчинам.
– Это уж точно, – согласился помреж, снимая очки и потирая глаза. – Сперва Рид, теперь дядя. А ведь это мой первый фильм. Надеюсь, они не все такие.
– Как там было в больнице? Наверняка не слишком приятно. – Валери протянула Сэмюэлу бутылку воды, которую он с благодарностью принял.
– Тяжеловато. – Помреж открутил крышку и сделал глоток. – Было уже точно ясно, что Рид не выкарабкается. У него давным-давно проблемы с сердцем: стенокардия, повышенное давление. Он курит, пьет. Ну, в смысле, курил и пил. Удивительно, что он вообще прожил так долго. А пока он еще дышал, у него брали кровь на анализы. Ну зачем это делать? Отпустили бы уже беднягу.
– Наверное, он принимал много лекарств, – предположил Ричард.
– Не то слово. Он был ходячей аптекой. Я даже получил задание каждое воскресенье раскладывать ему медикаменты на неделю. Ну, знаете, в таблетницу с ячейками на каждый день. Он глотал полдюжины таблеток еще до завтрака, и это только те, о которых я знал.
– Думаете, он принимал больше? – спросила Валери.
– У меня нет доказательств. – Сэмюэл поднял руки в невинном жесте. – Я только раскладывал те, что ему прописаны. Но
