сумку и направился за офицером, который так и не представился. Надеюсь, это не арест, потому что я просто так им не дамся и прямо со станции подамся в бега. Это плохой сценарий, но в тюрьму я точно не пойду.

Глава 12

Дирижабль оказался небольшим, хорошо оснащённым, манёвренным и защищённым. Правда, защита исключала такие вещи, как большие иллюминаторы, позволяющие насладиться видами земли, над которой мы проплывали. Кают тут тоже никаких не было. Все ютились в одном зале, довольно комфортабельном, надо признать, но уединиться в этой железной восьмиместной коробке было невозможно.

А ещё было скучно. Тот офицер, что притащил меня сюда, сидел в соседнем кресле и был поглощён чтением письма. Судя по доносившемуся до меня аромату, письмо было от женщины. Скорее всего, от любовницы, потому что матери, сёстры и жёны духи на письма сыну, брату, мужу, обычно не переводят. А о том, что он женат, прекрасно сообщало всем вокруг аккуратное обручальное кольцо на его пальце.

Разглядев, наконец, как следует его эполеты, я понял, что он штабс-капитан. Но его имени мне до сих пор никто не назвал. Ну и ладно, мне с ним контракт не заключать, чтобы имя полностью соответствовало указанному в договоре.

На меня вообще никто не обращал внимания. Немногочисленный экипаж занимался своими делами, и даже стюард ни разу к нам не подошёл. Вообще, судя по всему, он чем-то болен. Я покосился себе на грудь. Лекарский значок оставался инертным, значит, парень не умирает.

Даже интересно стало, что это с ним. Я чуть наклонился в проход и принялся лениво наблюдать за парнем. Довольно молодой, темноволосый. И тёмные волосы подчёркивают бледность. Так, он закусил губу и сел, вытянув правую ногу вперёд. Похоже, ему больно. Причём, больно настолько, что он старается даже не притрагиваться к ноге.

— Стюард, подойди, — офицер закончил читать письмо и махнул рукой, подзывая парня к себе.

Стюард на мгновение прикрыл глаза, затем медленно поднялся и, прихрамывая, пошёл в нашу сторону. На лбу у него выступила испарина, а когда он подошёл поближе, я увидел лихорадочный блеск в глазах. У него явно жар.

— Да, господин Войнов, вам что-то угодно? — тем временем парень добрёл до нас.

— Принеси мне что-нибудь попить и шевелись, что ты еле двигаешься? — высказавшись, офицер, чья фамилия оказывается Войнов, вытащил очередное письмо и углубился в чтение.

Судя по тому, что запах духов отличался от предыдущего, писала это послание уже другая женщина. Эх, Войнов-Войнов. Я даже позволил себе усмехнуться. Таким образом, он сам себя в конечном счёте загонит в сторону Ада, да так сильно, что пернатые за его душу даже биться не станут.

Я продолжал наблюдать за стюардом. Как его зовут-то? Надо бы поинтересоваться. Ему становилось хуже прямо на глазах. Потому что я не помню, чтобы ему было настолько плохо, когда мы садились в дирижабль. Он стоял тогда возле причальной мачты и показывал, куда идти.

Парень тем временем нагрузил поднос разными напитками и снова пошёл к нам. Поравнявшись с Войновым, он тихо проговорил.

— Лимонад, сок вишнёвый, сок апельсиновый, вода со льдом, минеральная вода…

— И зачем ты мне всё это притащил? Знаешь же, что я пью только воду со льдом, — поморщился Войнов и протянул руку, чтобы взять стакан.

И тут парень качнулся, и все напитки полетели прямиком на лощёного офицера. Я даже не скрывал злорадной ухмылки, слушая, как матерится этот хлыщ. Я теперь понял, кого он мне напоминает — личного прислужника Асмодея, того самого, который мне тот контракт подсунул. Из-за которого меня выперли из родного Ада.

— Ах ты, криворукий урод! — Войнов в бешенстве вскочил, но парень, только что тупо смотрящий на стекающий с мундира непередаваемый коктейль, начал заваливаться на пол. И падал он явно не потому, что сознание от страха потерял.

Я посмотрел на свой значок, странно, он всё ещё оставался инертным, значит, парень не умирает, но что тогда с ним?

— Я убью этого несчастного ублюдка! — продолжал бушевать Войнов. Но я поднялся со своего кресла и сделал шаг в проход, после чего опустился на корточки перед парнем.

— Хватит орать, — бросил я капитану. — Вы что, не видите, что он болен. Как его зовут? — Я вопросительно посмотрел на стоящего с открытым ртом капитана. Похоже, что он не ожидал, что какой-то там курсант Давыдов пасть откроет и начнёт что-то ему советовать. — Так как его зовут? — повторил я вопрос, переворачивая довольно тяжёлое тело.

Этот напыщенный индюк всё ещё молчал, глядя на меня непонимающим взглядом, в котором начало загораться бешенство. Только вот рот он так и не закрыл, видимо, готовил в мой адрес тираду, чтобы приступить к ней, подбирая слова с чувством и с толком. Но пока не знал, с чего начать. Я поморщился и повернулся к больному. Таких капитанов и личных прислужников высокопоставленных лиц мне за мою земную жизнь ещё много встретится, и они как раз гораздо хуже, нежели их начальство, те, по крайней мере, редко самоутверждаются за чужой счёт.

Парень горел. Жар чувствовался даже через форменную одежду. Взяв его руку, я сосчитал пульс. Больше сотни, но перебоев вроде бы нет. Тем временем стюард открыл глаза.

— Я не хотел ронять поднос, так получилось, руки не удержали, — прошептал он.

— Тебя зовут как? — спросил я его, глядя в глаза.

— Саша. — Всё так же шёпотом произнёс стюард.

— Так, Саша, у тебя явно температура. И сейчас ты скажешь нам, когда заболел, чтобы я понял, надо начинать паниковать или не стоит. — Я поднялся, схватил его за шиворот и потащил к соседнему сиденью. — Держись, я помогу тебе сесть. — Усадив парня в кресло, я снова уставился на него прокурорским взглядом. — Итак, ты уже заразил нас чем-то смертельно опасным, и нам нужно вместо столицы отправляться на карантин, или пока рано паниковать и можно продолжить наш путь?

— Я не знаю, — парень облизал пересохшие губы. — Нога болит, и голова.

— Голова — это понятно, — я махнул рукой. — А что насчёт ноги? Она что вот так резко взяла и заболела? А потом жар начался?

— Жар немного раньше, — ответил Саша. — Когда от мачты причальной оторвались, так совсем худо стало. До этого так небольшое недомогание было. А