Шрифт:
Закладка:
Ее брови нахмурились, когда она протянула слово:
— Неееет. Я звоню, он не отвечает. Я пишу сообщение, он не отвечает. — Ее лицо скривилось. — Я была в таком отчаянии, что написала: «Привет, секси», а затем сразу же после этого отправила ему еще одно сообщение со словами: «Ой, не тебе. Извини».
Ух ты. Кара вытащила большие пушки.
— И он не клюнул?
Она прислонилась спиной к стойке, выглядя такой несчастной, какой я ее никогда не видела.
— Ни капельки. Что за псих.
Боже, он был упрям. Что такого было в этих мужчинах? Попросите их застрелить парня, и они едва ли будут колебаться. Попросите их признаться в своих чувствах, и они вдруг no hablo inglés (прим. пер. — перестанут говорить на английском языке).
Если мы собирались действовать жестко, нам нужна была поддержка.
— Знаешь, возможно, нам придется попросить Мину помочь с этим.
Кара вздохнула, затем нахмурилась.
— Серьезно? Вот где мы находимся? Мы должны привлечь к этому третье лицо? — Она повернулась и с глухим стуком уронила голову на стойку. То, что она сказала дальше, прозвучало приглушенно. — Почему я просто не могу понравиться парню, чтобы он полюбил меня в ответ? Тот, кто хочет дать мне два в парадный, один в шоколадный (прим. — жест описывает процесс проникновения указательного и среднего пальцев во влагалище и мизинца в анус)? Разве я много прошу?
Господь всевышний, ты ей был нужен.
Я погладила ее по волосам и проворковала.
— Он будет. Он просто напуган, потому что ты маленькая и полна мужества, а он весь обреченный и мрачный. Вы вдвоем будете как спичка в бензобаке. — Я дернула шелковистую прядь ее белокурых локонов. — Взрывоопасные.
Она подняла голову и поджала губы.
— Ты так думаешь?
— Я знаю, — заявила я, собирая ее волосы в свои руки и убирая их с ее плеч, играя с густой гривой, как всегда делала. — Пойдем поговорим с Миной. После этого мы едем в Ла Перлу. —
Я коварно ухмыльнулась. — А по дороге домой… думаю, на шоппинг.Спустя три часа похода по магазинам и многочисленных покупок был разработан план, и хотя Мина не была в восторге от той роли, которую я попросила ее сыграть, она признала, что ее брат был упрям и нуждался в легком толчке, чтобы заставить его двигаться.
— Он разозлится. — Мина ерзала на заднем сиденье, практически постанывая от отчаяния, пока мы подъезжали к дому.
Как будто Алессио мог когда-либо злиться на свою младшую сестру. Он обожал ее. Она была солнечным светом на надгробии, где он лежал. Во многих смыслах одно ее присутствие вернуло его к жизни. Алессио Скарфо был оболочкой мужчины, пока Мина не проникла в его сердце, где и осталась.
— Он не рассердится, — равнодушно пробормотала я, но тихо добавила: — на тебя.
Потому что он всегда был зол, и, если собирался злиться на кого-то, так это на меня. Это всегда была я. И я не возражала. Наша странная семейная связь сблизила нас таким образом, что злость друг на друга была мимолетной эмоцией.
Мы быстро вспыхивали, но также быстро и остывали.
И я делала это не только для Кары. Я делала это для него. Потому что он прошел через многое, а мой старший брат был призраком из прошлого, преследовавшим его. Я не знаю, было ли это чувством вины или тем фактом, что я втайне считала его порядочным парнем, но Алессио заслуживал невероятную любовь, которую бы подарила ему Кара. Это изменило бы его, если бы он только захотел принять это.
— Я больше в этом не уверена, — осторожно сказала Кара. — Мина права. Он будет в бешенстве.
Она была серьезной?
Я моргнула.
— Я не могу поверить в то, что слышу. Особенно от тебя, мисс «брось свои трусики, повернись и жди».
— Это другое дело, — сказала она.
Я спросила раздраженно:
— Почему?
Она повернулась ко мне лицом, такая же обезумевшая, и разбила мне сердце.
— Потому что я их не любила, понятно?
В зеркало заднего вида я наблюдала, как лицо Мины изменилось от шока — ее брови приподнялись, а рот округлился. И после долгого молчания Кара откинулась на спинку пассажирского сиденья и закрыла глаза, щеки у нее слегка покраснели.
Ее страдания пожирали меня изнутри.
Я имею в виду, я должна была игнорировать это?
Нет.
В моих венах зажглась решимость. Это происходило.
Кара заполучит свое «долго и счастливо», так что, Боже, помоги мне.
— Эй. — Я протянула руку, чтобы положить ей на плечо. Кара зажмурила глаза. Я слегка встряхнула ее. — Посмотри на меня. — И когда она, наконец, открыла глаза, я сказала пять слов, которые, вероятно, разозлили ее. — Под лежачий камень вода не течет.
Она свирепо посмотрела на меня.
Я вызвала это.
— Послушай, — начала я. — Мужчины непостоянны, понимаешь? А иногда, даже если перед ними может быть блестящий, сверкающий бриллиант, они не хотят его, пока кто-то другой не сделает ставку. Итак… — Я потянулась к сумке у ее ног, подняла ее и сунула ей на колени, а затем усмехнулась, — …да начнутся торги.
Кара на мгновение задумалась. Она глубоко вдохнула, затем медленно выдохнула, отстегивая ремень безопасности и бормоча:
— Он будет в бешенстве.
О, Бооожеее.
— Ну и что? По крайней мере, тогда он проявит какие-то эмоции, ради всего святого.
Голова Кары наклонилась, и одна бровь приподнялась.
— Стыдно признаться, но, кажется, в этом есть смысл.
Ну вот. Теперь все, что нам нужно было сделать, это войти внутрь и ждать.— Видишь?
Кара подняла босую ногу на стул в столовой, а Дэви Лобо не сводил горящего взгляда с ее бедра, где дразнила белая кружевная подвязка. Ее юбка задралась почти до пояса, обнажая нижнюю часть ее задницы и черные атласные трусики, которые она носила под ней.
— Этот отличается от черного. Это проще, но… — Она задумалась. — Мне это нравится. Я не знаю. — Взгляд Дэви был прикован к ее голой ноге, а Кара профессионально изображала невинность. — Что ты думаешь, Дэви? — Ее голос стал хриплым. — Кожа или кружево?
Тут же португалец прохрипел с сильным акцентом:
— Два.
—