Грохнули двери. Замолчал Мэв, и в тишине раздался приятный, высокий, женский голос.

— Здравствуй, Сережа.

Ира замерла. Поначалу ей показалось, что это мать Сергея. Но нет, гостья говорила с акцентом, едва заметным, но все же слышимым, произнося согласные звонче и резче, как будто читала по слогам.

— Здравствуй, Нес, — тихо отозвался Сергей.

В наступившей тишине по полу цокнули каблуки.

— Проходи, пожалуйста.

— Спасибо.

Зашелестела ткань. Гостья вошла в гостиную.

— Ты один?

— С ними я никогда не один, — Сергей, видимо, имел в виду животных. — Чай, кофе, что покрепче?

— Ты знаешь, Сережа. Ты все знаешь.

Скрипнули дверцы бара за стойкой, звякнуло стекло. Ира закусила губу. Сергей и его гостья не прошли на кухню, а остались в гостиной, и, значит, шанса уйти незамеченной у неё не было. По-хорошему, следовало выйти на свет и, извинившись, поспешно удрать. Но Ира не двинулась с места.

— Я рада, что ты позвонил первым и назначил мне встречу. Хотя стоило сделать это чуточку раньше, ты не находишь?

Что-то покатилось по столешнице, а потом раздался сочный плеск напитка.

— Спасибо, — поблагодарила Сергея гостья. — То, что нужно.

Ира опустилась на пол и села по-турецки. Момент был упущен.

— Прости, — Сергей вздохнул. — Я не думал, что все так обернётся.

— Кто бросил им мясо, Сережа? Обиженная пассия, наглая журналистка, завистливый коллега?

Ире захотелось заткнуть уши. Она не имела права на его тайны. И все же она слушала, едва дыша.

— Нет, — сдавлено ответил Сергей. — Это… Это мой отец.

— Ах вот оно что… Откуда он узнал?

— Как я понял, от матери.

— Я предупреждала, чтобы ты ничего никому не говорил.

— Она сама догадалась. Ещё в первый год.

Женщина вздохнула, звякнуло стекло.

— Это грустно, когда предают близкие. Твоего отца тоже позовут на представление.

— А тебя? Тебя уже позвали?

— Конечно. Но, ты знаешь, я стою в тени и не шагаю на свет. Ты же справишься один?

— Да, безусловно.

— Хорошо. Только… Я попрошу тебя об одном, — легкий шелест ткани, глубокий, печальный вздох. — Скажи им всем, что до сих пор любишь меня. Скажи так, чтобы они поверили, ни на мгновение не усомнились в том, что мы были вместе не для обоюдной выгоды. Ты умеешь убеждать. Красивые мужчины всегда убедительны.

— Спасибо, Нес, — грустно отозвался Сергей. — Мне бы каплю твоего спокойствия. И мудрости.

— Ты знаешь, что я вовсе не спокойна и отнюдь не мудра. Это всего лишь возраст.

— Его у тебя нет.

Она засмеялась — звонко, искренне. Он молчал. Её голос стал мягче, тише, акцент почти исчез.

— Я скучаю по тебе, Серёжа. Жаль, что наше время истекло. Ты многое дал мне.

— Ты дала мне всё.

— Глупый. Я только чуть помогла тебе. Всё ты сделал сам. Но что мы пушим перья, — она кашлянула и заговорила громче. — Как ты? Слышала, что взял перерыв. Шилов измучил тебя?

— Да так…, - нехотя, под звон и плеск, ответил Сергей. — Всего понемногу. Спасибо, что направила Ррябь ко мне.

— Это твоя роль. Вижу, у тебя новый питомец.

— Да. Сирота.

— Грустный пёс. Что с мигренью?

— Также.

— Ты соблюдаешь предписания врачей?

Тишина.

— Бессовестный, — пожурила собеседника Инесса. — Ты молод. Тебе нужно здоровье. Помни об этом.

— Постараюсь, спасибо. Но расскажи, как твоя жизнь? Как…

— Не надо, Серёжа. У меня все по-старому. Работа, выставки, поездки. Для шоу времени нет.

Они помолчали.

— Что ж… Мне пора. Рада была увидеть тебя. С годами ты становишься лучше.

— Это вряд ли. Мне твоя магия недоступна.

Тишина.

— За что ты так не любишь себя? — недовольно спросила гостья.

Сергей ничего не ответил. Зато снова подлил выпивки. Инесса вздохнула. Ира услышала шорох ткани и шаги так близко, что вся сжалась, как будто её вот-вот должны были поймать с поличным на месте преступления.

— Нес…

— Серёжа, не нужно, — немного резковато бросила гостья. — Мне пора.

— Ты не хочешь остаться? — бесцветным тоном спросил он.

— Я давно уже ушла, — она помолчала и добавила едва слышно. — Удачи, хороший мой. И будь счастлив, я не устану желать тебе этого.

Щелкнул замок, хлопнули одна за другой двери. Ира и на ноги подняться не успела, как в комнате оказался Мэв. Пёс удивлённо смотрел на неё. Следом за ним появился Сергей. Ничего не сказав, он отвернулся и ушёл.

Ира опустила голову и закрыла лицо ладонями, а потом распрямилась, как пружина и вскочила.

— Сергей, послушайте… — она бросилась за ним.

Он сел за стойку и, взяв стакан с бренди (рядом с ним стояла открытая бутылка), одним махом выпил все содержимое.

— Простите, — Ира замялась, растеряв пыл. В гостиной ещё ощущались свежие нотки духов вечерней гостьи. — Мне дико стыдно, что я подслушивала.

— На диктофон не записала, случаем? — он хмуро посмотрел на неё и потянулся к бутылке. — Могла бы журналистам продать.

— Нет, не говорите так…

— А зачем ты слушала? — он повысил голос. — Зачем, Ирина? Что ты хотела узнать? Ну, спросила бы! Я бы рассказал! Рассказал, как в восемнадцать лет, вместо того, чтобы пойти в армию после колледжа и школы моделей, согласился работать в длительном эскорте у богатой, влиятельной дамы пятидесяти лет. Мы с ней познакомились на показе. Она меня сразу приметила и предложила помощь. Потому что я не мог сам поступить в театральный. Я вообще ничего сам не мог, только задом вертеть и на камеру улыбаться. А мне хотелось славы, денег, ролей! А, чёрт!

Он отвернулся и толкнул стакан так, что тот, проехавшись по столешнице, врезался в бутылку и задребезжал.

Сергей упёрся локтями в стойку и, запустив пальцы в волосы, склонил голову. Ира стояла, как вкопанная, и смотрела ему в спину. По какому-то наитию, она сделала шаг вперед и вскинула было руку, намереваясь дотронуться до его плеча.

— Спокойной ночи, Ирина, — не оборачиваясь, глухо произнес он.

Ира отпрянула, сжала пальцы в кулак.

— До свидания, — прошептала она и бросилась прочь.

Что ей чужое темное прошлое, когда своё — чернее чёрного?

***

Рыжий где-то подхватил блох, и Ира, накупив необходимых препаратов, обрабатывала теперь всю команду. С Зевсом как всегда вышла проблема — за ним Ира гонялась целый день. Сергей последнюю неделю дома почти не появлялся — готовился к съёмкам в сериале. Ире хотелось поговорить с ним, но она упорно молчала, думая, что своими извинениями будет лишь досаждать актеру. Чувствовала, что он, обидевшись, избегает её. От осознания своей неправоты Ира совсем скисла бы, если бы не животные. С работы она ехала в приют, потом, по