– Жаль, что ты не нашла отпечатков Грейс.

– Мне тоже. – Шона сделала паузу. – Я до сих пор не могу поверить, что ее больше нет.

В сентябре 1982 года Грейс Келли погибла в автомобильной аварии, а ее дочь Стефани чудом осталась жива. Весь мир был потрясен трагедией, прервавшей столь блестящую и необыкновенную жизнь, а Шона переживала случившееся как личное горе. Это был еще один ужасный удар, обрушившийся на нее в тот ужасный год.

– Я когда-нибудь говорила, что мне довелось встретиться с ней?

– Конечно, говорила. Всего-то миллион раз…

Шона была счастлива повидаться с Рокси и чувствовала знакомую боль разлуки, когда несколько дней спустя они обнялись на прощание. Рокси возвращалась в Милан, и кто знает, когда они снова увидятся. Но подруга оставила ей на память кое-что действительно прекрасное. Это был изумительно сшитый брючный костюм из легкого как перышко светло-кремового кашемира – широкие брюки и двубортный жакет. В нем она чувствовала себя такой взрослой и утонченной.

– Иногда мне удается использовать обрезки для собственных моделей. Эту я придумала для тебя – мне хотелось, чтобы на новой работе ты выглядела фантастически.

Шона бросилась на шею Рокси со словами благодарности, но Рокси отмахнулась.

– Ты моя муза, и это только начало. Продолжай ходить на курсы актерского мастерства, и скоро я сошью тебе платье для «Оскара»!

Шона направилась в студию, зная, что впереди очередной четырнадцатичасовой рабочий день. Группа только что вернулась из Скалистых гор, где всем потребовалось проявить мастерство и выдержку на съемках продолжительной сцены, в которой главный герой и его заклятый враг вступили в борьбу не на жизнь, а на смерть, спускаясь с горного перевала в живописное ущелье. Трудности возникали на каждом шагу, нервы у всех были натянуты до предела, но с каждым напряженным и утомительным днем Шона все больше восхищалась Дэном Джексоном. Она и ее босс, англичанин Терри Салливан, были обязаны жестко контролировать расходы на съемках, но не ценой безопасности. Как правило, это означало говорить «нет» людям, которые привыкли добиваться своего, а режиссеры этого не любят, но Дэн был абсолютным профессионалом, относился к ситуации с пониманием и юмором, но собственному видению не изменял.

Пока актеры и съемочная группа снимали пару сцен в павильоне, Шона, как обычно, помогала Терри. Проработав несколько недель на износ, он подхватил грипп, к вечеру уже валился с ног и по телефону попросил ее взять бразды правления на себя.

– Джерри нужна детальная разбивка локационных затрат на съемках в Нью-Йорке. Это форменный кошмар, в мэрии меня уже доконали насчет закрытия Таймс-сквер для финальной сцены. Можешь напечатать все по пунктам, чтобы я мог собрать мысли в кучу, прежде чем сунусь к нему завтра?

– Конечно, шеф, прямо сейчас начну. А вы поезжайте домой и приготовьте горячий пунш – ирландский виски с лимоном и медом.

– Спасибо, ты прелесть. Виски найдется, насчет остального я не уверен.

Шона печатала пару часов, но хотя к тому времени, когда она закончила, все уже разбежались, она не чувствовала усталости, а только беспокойство.

Она решила прогуляться до павильона, где шли съемки, просто чтобы проветрить мозги после обилия цифр за день. Ощущение было такое, что в голове полная каша.

«Вот если бы я могла заниматься чем-то другим, тем, что я действительно люблю», – думала она.

Не то чтобы она ненавидела свою работу – нет, она понимала, что ей повезло. Мир голливудского кинопроизводства пугал, волновал, опьянял, утомлял и одновременно радовал, но в глубине души она знала, что актерство – вот что сделает ее по-настоящему счастливой.

Павильон тонул в полумраке и казался пустым. Декорация изображала кабинет, в котором должен был состояться жесткий разговор между коррумпированным начальником полиции и главным героем.

Шона села на стул. Оказаться по другую сторону камеры было непривычно. Она попыталась представить, каково быть актером на съемочной площадке, где прямо напротив – режиссер и операторская группа, гримеры наносят последние штрихи, пока ты повторяешь текст, ассистенты носятся туда-сюда, и тут режиссер призывает к тишине на площадке, все замолкают, звучит хлопушка, и раздается команда: «Начали!»

Внезапно ей на память пришел монолог Грейс Келли из фильма «Деревенская девушка». В нем она сыграла многострадальную жену актера-алкоголика и удостоилась премии Американской киноакадемии, скорее всего, за тот памятный монолог.

Впервые Шона увидела фильм в подростковом возрасте и плакала в той сцене, когда героиня Грейс Келли, исчерпав запасы терпения после многих лет поддержки мужа-алкоголика, стоит перед Уильямом Холденом и говорит о боли, которую терпела, о жертвах, которые принесла, и о том, чего ей это стоило. Недолго думая, Шона встала и надрывно, с хрипом выговаривая слова, произнесла монолог Джорджи Элджин:

– Можете поставить его на ноги? Потому что все мои молитвы были об этом… я простила бы даже вас, мистер Додд, если бы с вашей помощью он продержался настолько долго, чтобы я смогла выбраться из-под…

Внезапно вспыхнул свет, и Шона осеклась на полуслове. Откуда-то слышались хлопки.

– Браво, Шона! Браво!

Свет слепил глаза. Шона щурилась в темноту, откуда звучал голос. И вот в поле ее зрения, все еще хлопая в ладоши и широко улыбаясь, появился Дэн Джексон.

– Кажется, в этот момент Уильям Холден целует Грейс Келли?

Шона потеряла дар речи.

– Дэн, простите, я не знала, что здесь кто-то есть.

– Не обращай внимания, продолжай. – Он шагнул вперед и схватил ее за руку, как было в сцене Уильяма Холдена и Грейс Келли. – Он целует ее, а потом она говорит…

На мгновение Шона почувствовала себя кроликом в свете фар, но Дэн был серьезен, смотрел прямо и ободряюще, и она произнесла не раздумывая:

– Как вы могли так злиться на меня, ведь вы меня по-настоящему не знаете…

– Может быть, я на самом деле и не…

Вместе они закончили сцену, и Шона была поражена, что Дэн тоже знал все слова. Когда прозвучали последние фразы и Джорджи согласилась остаться с мужем, чтобы мюзикл продолжал идти, они какое-то время молча смотрели друг на друга, а потом Шона засмеялась, и Дэн последовал ее примеру. Они покатывались от смеха, как подростки.

– Это было так… волнующе.

– Джордж Ситон был блестящим режиссером, и «Деревенская девушка» – один из лучших его фильмов. Я смотрел его раз сто. – Его глаза задорно блестели. – Выходит, Шона, я не знал тебя – это был мощный эмоциональный посыл. Получается, ты актриса?

– Нет.

– Вообще нет?

– Разве что начинающая.

– В