Шрифт:
Закладка:
На плечо опустилась чья-то рука, она развернула убогую молитвенницу, толкнула в спину, пришлось сделать несколько шагов. Груня оказалась около правого окна.
За стеклом виднелось голубое небо, начинался рассвет, лучи утреннего солнца ударили в глаза. Солнце! Утро! А где восходит дневное светило? На востоке! Куда должен смотреть православный человек, когда молится? Так на Восток! Я быстро переместилась к подоконнику и теперь вот уже много лет читаю молитвы только там. Сейчас у меня кроме утреннего и вечернего Молитвенного Правила много других молитвенных радостей. Каждый вечер читаю главу из Евангелия, Псалтирь по одной кафизме, Богородичник, Феотокарий, Жития Святых… А в машине (я сама не сижу за рулем) – Акафисты. Ну и молитвы Ангелам на каждый день недели, молитву об усопшем супруге. Еще у меня многотомник Святого Паисия Святогорца, Толковая Библия (автор А. П. Лопухин), Толкование на Святое Евангелие Феофилакта Булгарского и еще много-много других книг.
Чтение текстов перед Причастием сразу показалось радостным. Но Исповедь! Придется рассказывать о своих грехах почти незнакомому Отцу Александру? Если честно, я священника боялась.
За неделю до очередной Литургии я прочитала «Опыт построения исповеди» Архимандрита Иоанна Крестьянкина, «В помощь кающимся» святителя Игнатия Брянчанинова, беседы Митрополита Антония Сурожского. Теоретически Агриппина подковалась со всех сторон. А вот как рассказывать о своих грехах мужчине, с которым только здороваюсь? Да он даже имени моего не знает! В полной тоске я в субботу после Всенощного бдения подошла последней к аналою, за которым находился Отец Александр.
Батюшка стоял молча.
– Ну… э… того… – начала я, – каюсь во всех грехах.
Священник кивнул. До этого дня мы ни разу не беседовали с ним один на один. Я видела Отца Александра только издали. Спокойный, с аккуратной прической, небольшой бородой, тихим голосом, он производил впечатление приятного человека. И мне очень нравилась его супруга, Матушка Ирина, на редкость красивая, милая женщина, она вела занятия в Воскресной школе, всегда приходила на Службы и так хорошо улыбалась, что я невольно принималась улыбаться в ответ. Теперь я знаю, что Матушка Ирина, медсестра по образованию, работала там в медпункте при семинарии, в которой учился будущий Отец Александр. За красавицей пытались ухаживать многие, но девушка никому не отвечала взаимностью. Почему? Потому что хотела выйти замуж только по любви. И получилось по ее желанию: на прием пришел семинарист Сидоров, который сильно поранил палец на руке. Травма оказалась такой тяжелой, что хирург сказал:
– Наверное, придется ампутировать.
В книге Левит (ч. 86) есть строки: «И сказал Господь Моисею, говоря: „Никто из семени твоего во всей роды их, у которого на теле будет недостаток, не должен приступать, чтобы приносить хлеб Богу своему“». Отрезанный палец – это недостаток. Да, сейчас правило соблюдается не так уж строго, я знаю священников, которые потеряли часть тела. Но Господь ведь сказал так Моисею! Матушка Ирина пожалела парня, начала лечить его руку и преуспела, ампутация не понадобилась. В процессе общения молодые люди полюбили друг друга, обвенчались, сейчас в семье четверо детей: три мальчика и Катюша. Матушка Ирина – солнышко нашего Храма, с ней всегда можно пошушукаться, получить совет. Или просто подойти, обнять и погреться в лучах ее любви к тебе. Но в день своей первой исповеди я еще ничего этого не знала.
Мы с Батюшкой стояли у аналоя, оба молчали, потом я продолжила:
– Вот наделала глупостей. Все вспомнить не могу, но их точно было очень много.
И тут Отец Александр посмотрел мне в лицо. Я увидела его глаза…
Знаете, у всех по-настоящему православных людей особый взгляд. Какой? Простите, у меня не хватает слов, чтобы подробно объяснить. В очах истинно верующего человека кротость, смирение, спокойствие и огромная, бескрайняя любовь ко всему человечеству. Нет в этом взоре зла, зависти, ненависти, жадности. Не каждый из тех, кто ходит в Храм, верит в Бога всей душой. У меня самой таких глаз нет, слова «Верую, Господи. Помоги моему неверию» [3][4] – они про Агриппину. Я верую, Господи! Но, пожалуйста, помоги моему неверию, потому что постоянно, идя к Тебе, спотыкаюсь и падаю. Уж столько раз валилась, что и счет потеряла. У меня большой круг общения со священниками. Хорошо знаю, что они люди, и порой встречаю Батюшек с мертвыми глазами или со взором обычного мирянина. Но тех, у кого очи человека, который всей душой верит в Господа, полон любви, намного больше. Я теперь не пугаюсь, не отшатываюсь, не убегаю, когда ко мне приближается священнослужитель с мертвыми глазами. Не обижаюсь, если он вдруг начинает укорять меня за то, что пишу развлекательные книги, молча выслушиваю отповедь и спокойно ухожу. Один раз на празднике в Марфо-Мариинской Обители я раздавала на благотворительном базаре свои детские книги. Для тех, кто не знает, расскажу: у меня на левой руке, повыше запястья, имеется маленькая татуировка. Сделана она очень давно, когда моды на тату в России еще не имелось. И набита не по глупости, много для меня значит. В тот день в Обители присутствовало много людей. Один священник подошел ко мне, схватил за руку и начал громко ругать за наколку. Народ притих, я стояла молча, было очень жаль незнакомого мужчину, который налетел на писательницу. Люди вокруг тоже притихли. Через короткое время ко мне подбежала Катюша, она занимается благотворительными программами Обители, и затараторила:
– Простите, пожалуйста, Агриппиночка сейчас вернется.
Потом она отвела меня в сторону и спросила:
– Ты как? Сейчас он уйдет.
– Все хорошо, – улыбнулась я.
– Я люблю тебя, – сказала Катя.
– Очень люблю тебя, – ответила я.
Мы обнялись, и я пошла опять раздавать книги.
Разные
