сохранился с древних времен, но теперь подвязку заменила белая атласная ленточка, похожая на книжную закладку, с вышитыми инициалами, короной и датой. На следующий день был банкет и представление «Армиды» Глюка. Только в среду новобрачные смогли покинуть мероприятие, да и то они не уехали дальше Потсдама.

В качестве их резиденции там был выбран Мраморный дворец, расположенный к северу от города, однако он требовал перестройки, и, как было и с родителями Вильгельма, первый год совместной жизни они провели во временном жилище – в неиспользовавшемся замке. Осенью 1881 года принц был произведен в майоры, а годом позже переведен из пешей гвардии в гусары. Зимой 1882/83 года все дни недели по утрам он работал по два часа с губернатором Бранденбурга. Это, а также изучение права в Бонне, были единственными «курсами государственного управления», которые он окончил. Говорят, он написал несколько военных меморандумов, включая трактат о бесполезности церемониальных парадов. Также он вел активную социальную жизнь, включая такие развлекательные мероприятия, как пивные вечеринки в доме генерала фон Верзена. Компания на таких вечеринках была смешанной и включала Марка Твена, который не развлек Вильгельма (хотя Брет Гарт был его любимым автором). В это время он познакомился с двумя влиятельными людьми, графом Филиппом цу Эйленбургом и генералом графом фон Вальд ерзее.

Впервые Вильгельм встретил Эйленбурга на охоте в 1885 году. Граф был старше принца на двенадцать лет, имел множество талантов и врагов, обладал бесконечным обаянием и величайшей компетентностью. Аристократ, дипломат и творческая личность, он много лет был ближе к Вильгельму и оказывал на него большее внимание, чем кто-то другой.

«Его поэтическое воображение было способно на все. Как часто я читал его сочинения, в которых он описывал свои сердечные дела с женщинами, и думал: „Боже! Что этому человеку довелось пережить!“ Позднее я навел справки и выяснил, что все это было обыденностью и не имело никакого трагического подтекста. Но сам он твердо верил, что пережил все описанное. Когда он что-то рассказывал, его истории обычно менялись до неузнаваемости, но, если ему на это указывали, он приходил в ярость, искренне убежденный, что не говорит ничего, кроме правды».

Дружба, изначально основанная на общей любви к северным балладам и баварскому искусству, быстро развивалась, и со временем друзья стали обмениваться мнениями по всему комплексу современных вопросов, от спиритуализма до сионизма. Эйленбург, который ясно видел недостатки Вильгельма, был одним из немногих людей, которые, во-первых, имели смелость говорить, когда видели совершенную ошибку, а во-вторых, могли критиковать принца, не лишившись его привязанности. Поскольку граф был слишком интеллигентным человеком, чтобы стать реакционером, это сделало его непопулярным среди тех, над кем он взял верх. Появились слухи о грубом влиянии подпольной камарильи, с намеком на замок Либенберг, принадлежавший Эйленбургу, где Вильгельм был частым гостем. Возникали даже слухи о гомосексуализме. Что касается этого, практически нет сомнений в том, что Эйленбург, хотя был счастливым мужем и отцом, имел гомосексуальные склонности и в его характере определенно имелись женоподобные черты. Хотя никто так и не доказал, что эта особенность отрицательно повлияла на советы, даваемые графом Вильгельму. Если иногда он настаивал на назначении кого-то из его друзей на высокую должность, то всегда был твердо убежден – и не только он, – что они полностью соответствуют должности. Эйленбург был слишком поверхностным, чтобы стать серьезным художником, а для государственного деятеля ему не хватало решительности. В целом он служил Вильгельму мудро и преданно, почти ничего не получая взамен.

Генерал граф фон Вальдерзее, получивший прозвище Барсук за привычку совать нос в чужие дела, являлся одновременно и более старым знакомым, и более одиозной фигурой. Его склонность к политическим интригам отличала его от большинства военных коллег. Назначенный в 1882 году генералом-квартирмейстером или, по сути, заместителем начальника Генерального штаба, он проявил себя активным и амбициозным протагонистом военного влияния вообще, и особенно на своей должности. Он не только старательно навязывал свои взгляды Вильгельму, но и сумел продвинуться, когда фельдмаршал фон Мольтке ушел в отставку. В 1883 году он выжил с должности военного министра, поскольку тот был слишком уступчив в отношениях с рейхстагом. Также он настоял, чтобы преемник военного министра еще до назначения позволил обеспечить начальнику Генерального штаба прямой доступ к императору и передать имперскому военному кабинету ответственность за все назначения в армии. Эти две перемены не только достигли своей цели – оттеснили рейхстаг еще дальше от права голоса в военных делах, но и дали армии три головы вместо одной. Вальдерзее раньше говорил, что, «если Генеральный штаб не избавится от зависимости от военного министерства, мы придем к французскому положению дел, где министр командует армией». Вальдерзее помогала и всячески поддерживала очень энергичная жена-американка, которая уже проводила в последний путь двоюродного дедушку Доны и которая совмещала активные проповеди с продвижением самой себя. Вильгельм никогда не встречал подобных людей и сразу оказался под ее влиянием. Она оказала положительное воздействие на его привычки, поскольку была против сигар, грязных картинок и сквернословия. Не обошла она своим вниманием и его политическую позицию. Она дала ему две вещи, в которых Вильгельм больше всего нуждался, – сочувственную аудиторию и ощущение защищенности. Понятно, что дружба была эмоциональной – учитывая характеры двух друзей, она не могла быть иной, – но тот факт, что Дона на протяжении всего времени оставалась в теплых отношениях с графиней, исключает возможность нарушения границ приличий[5]. Хотя Вильгельм в свое время начал видеть насквозь обоих Вальд ерзее, так же как они видели насквозь его, генерал вначале был в восторге от своего протеже. «Принц Вильгельм более, чем обычно, энергичен, вникает во все детали, относится к делам серьезно и сознательно… Если его родители имели цель сделать из него конституционного монарха, готового склониться перед правлением парламентского большинства, они не преуспели. Представляется, что они добились обратного». «Принц Вильгельм – странный молодой человек, но доказывает свой решительный характер, а это самое главное».

Чета Вальдерзее устроила салон в своей квартире в резиденции Генерального штаба, недалеко от Бранденбургских ворот, который часто посещали Вильгельм и Дона (в перерывах между рождением детей). Интересы гостей были самыми разными и не ограничивались этим миром. По вечерам в среду группа уважаемых гостей собиралась для молитвенной встречи, которую вел духовник берлинской городской миссии доктор Адольф Стекер. Миссия представляла ранние движения германского протестантского сознания перед лицом социальных событий промышленной революции. Она бросала вызов лютеранским традициям, утверждавшим, что религия – дело личное и не должна вмешиваться в государственные дела. Она также бросала вызов удобному либерализму производителей,