Большой участок земли в дикорастущем лесу предложили Аджану Чаа жители близлежащей деревни для строительства монастыря. Услышав об этом, богатая мирская последовательница предложила построить роскошный зал и храм на вершине небольшой горы в лесу. Другие мирские последователи собрались вместе и нарисовали эскиз зала Дхаммы, самого крупного на несколько провинций. Хижины для монахов были построены в пещерах, расположенных вокруг горы, и к ним была заботливо прорублена дорога через чащу. Было начато строительство зала Дхаммы – бетонный фундамент, высокие колонны, платформа для гигантского бронзового Будды. По ходу строительства добавлялись новые элементы дизайна. Между спонсорами – мирянами и строителями завязались сложные дискуссии. Например, насколько замысловатой должна быть крыша? Должны ли мы изменить проект, чтобы сделать её лучше таким образом? Или другим образом? А как насчёт пустотелых колонн и большого хранилища дождевой воды под ними? У каждого были отличные идеи, но все они были очень дорогостоящими.

Кульминацией всех этих дискуссий стала долгая встреча с Аджаном Чаа. Эксперты-строители, спонсоры-миряне – все предлагали различные варианты дизайна, стоимости и времени, которое уйдёт на строительство. Наконец со своими идеями и вопросами выступила богатая мирская последовательница. «Скажи нам, Аджан, какой из этих планов стоит выбрать? Самый скромный? Самый дорогой? Как мы будем продолжать строительство?».

Аджан Чаа рассмеялся: «Когда вы поступаете хорошо, получается хороший результат». Это было всё, что он сказал. Построенный зал Дхаммы был великолепен.

Маха-Пуджа – это важный буддийский праздник, во время которого отмечается собрание 1250 пробуждённых учеников в присутствии Будды. На этой встрече Будда предложил им «странствовать повсюду», распространяя Дхамму для «пользы, блага и пробуждения» живых существ, где бы они ни находились.

Отмечая этот праздник, Аджан Чаа со многими сотнями монахов сидят всю ночь в медитации, окружённые мирянами, пришедшими из соседних деревень. В обычный год в большом зале присутствует, пожалуй, тысяча крестьян. Они сидят в медитации час, затем Аджан Чаа или один из его главных учеников, которые также являются настоятелями в своих монастырях, произносят вдохновляющую речь о Дхамме. Затем снова следует часовая медитация; медитации и лекции чередуются на протяжении всей ночи.

Один из самых первых западных учеников Аджана Чаа сидел среди группы монахов-новичков, ощущающих вдохновение и радость, а также чувствующих трудность этого всенощного торжества и практики. По окончании одной из часовых сессий медитации в середине ночи Аджан Чаа объявил крестьянам, что сейчас они услышат учение на их родном языке лао, которое даст западный монах. Монах был настолько же удивлён, как и жители деревни, но, не имея времени готовиться и нервничать, он сел перед собранием и рассказал о вдохновении, которое привело его к принятию монашества, и новом понимании Дхаммы, которое он обрёл из практики. После этого случая он очень редко нервничал, выступая перед группой слушателей.

Позже Аджан Чаа объяснил, что обучение Дхамме должно идти без подготовки, от сердца и внутреннего опыта. «Сядь, закрой глаза и отойди в сторону, – сказал он. – Пусть Дхамма говорит сама».

В другой раз Аджан Чаа попросил выступить Аджана Сумедхо, своего старшего западного ученика. Сумедхо говорил полчаса. «Говори ещё полчаса», – сказал Аджан Чаа. И спустя полчаса: «Говори ещё». Сумедхо продолжал, и его речь становилась всё более скучной. Многие из слушателей начали дремать. «Полностью отдайся процессу говорения, – уговаривал его Аджан Чаа. – Просто делай это». После борьбы с собой, продолжавшейся несколько часов, Сумедхо научился слышать и чувствовать аудиторию и не бояться критики со стороны слушателей в то время, когда он говорит.

Аджан Чаа спросил монаха, который уезжал из монастыря, планирует ли он обучать людей Дхамме, когда вернётся на Запад. Тот ответил, что у него нет конкретных планов преподавать Дхамму, но если кто-нибудь попросит, то он приложит все усилия, чтобы объяснить, как надо практиковать.

«Очень хорошо, – сказал Аджан Чаа. – Полезно рассказывать о Дхамме тем, кто спрашивает».

«И когда ты будешь разъяснять её, – продолжал он, – почему бы тебе не назвать это христианством? Люди на Западе могут не понять, если ты начнёшь говорить о Будде.

Я говорю о Боге с христианами, хотя и не читал их книг. Я нахожу Бога в своём сердце. Не думаете же вы, что Бог – это Санта Клаус, который приходит раз в год с подарками для детей? Бог – это Дхамма, истина; тот, кто видит эту истину, – видит вообще всё на свете. И кроме этого в Боге нет ничего особенного – только это.

То, чему мы на самом деле учим, – это как быть свободными от страдания, как быть любящими, мудрыми и сострадательными.

То, чему мы на самом деле учим, – это как быть свободными от страдания, как быть любящими, мудрыми и сострадательными. Это учение и есть Дхамма – в любом месте, на любом языке. Так что можешь называть это христианством. В этом случае некоторым будет легче понять то, о чём ты говоришь».

Начинающим учителям Дхаммы Аджан Чаа давал такой совет: «Не дайте слушателям напугать себя. Будьте твёрдыми и прямыми. Чётко понимайте свои недостатки и пределы своих возможностей. Работайте с любовью и состраданием и, когда встречаетесь с людьми, которым не способны помочь, развивайте самообладание. Иногда преподавание – это трудная работа. Учителя становятся мусорными баками, в которые люди складывают свои разочарования и проблемы. Чем больше людей вы учите, тем сильнее встаёт вопрос утилизации мусора. Не волнуйтесь. Преподавание – прекрасный способ практиковать Дхамму. Дхамма может помочь всем, кто действительно применяет её в своей жизни. У тех, кто учит, возрастают такие качества, как терпимость и понимание».

Аджан Чаа поощрял своих учеников делиться тем, чему они научились. «Когда вы узнали правду, вы сможете помочь другим – иногда словами, но в основном самим своим существованием. Что касается бесед о Дхамме, то я не очень искусен в них. Тот, кто хочет меня знать, должен жить со мной. Если вы останетесь надолго, то сами всё увидите. Я сам в качестве лесного монаха странствовал много лет. Я не учил – только практиковал и слушал то, что говорили Учителя. И вот вам важный совет: когда вы слушаете – слушайте по-настоящему. Я не знаю, что ещё можно сказать». Он сказал достаточно, чтобы этого