Шрифт:
Закладка:
Такие партийные функционеры, как Марксэн и Петюньчик, еще в очень большом количестве встретятся на ее пути, и совладеть с ними будет не так просто, как в этот раз.
Эти люди признают только силу вышестоящих органов, вот перед ними они трепещут. Стать сильнее этой силы нелегко, да и не хотела девушка лезть в политический «серпентарий», там такой клубок змей, что проглотят, не моргнув глазом. Значит, надо быть для них нужной, интересной, чтобы не только они ее использовали, но и она могла выдвигать свои требования.
И как ни хотела женщина уподобляться другим попаданцам, она понимала, что только через творчество она может получить относительную свободу. Да, все поэты, композиторы, писатели, также были подневольны в это время, их творчество подлежало строгой цензуре, да и в любое другое они также отражали интересы людей и удовлетворяли их запросы. Многие были репрессированы, кто-то писал «в стол», а кто-то приспосабливался к этому времени и его требованиям, и еще неизвестно, кому было проще, ведь недаром так много было пьющих писателей и актеров, таким образом они пытались залить ту черную дыру, что жила в их душе. Но по крайней мере, творчество позволит ей выплескивать эмоции, пусть и с помощью чужих пока песен и стихов, а потом, может, и свои появятся, да и влиять на общество легче эмоционально, чем прямо в лоб.
Первый шаг в этом направлении получился удачным, она уже сторговалась с партией, используя нужные песни, значит, надо продолжить эту торговлю дальше, причем не столько в свою пользу, сколько на благо других.
Ведь на отчисление за авторство песен она может купить что-то полезное для общежития и его жителей, а в дальнейшем — приобрести танк, самолет, просто оказывать помощь нуждающимся людям. Так что надо вспомнить все песни и стихи, подходящие для этой обстановки и отправить хотя бы несколько в газеты и журналы, ввести в жизнь.
Надя так и сделала — купив в киоске «Союзпечати» простую ученическую тетрадь и заточенный карандаш, она присела на скамейку и стала вспоминать пока только названия любимых песен.
И тут как плотину прорвало — она едва успевала записать одну песню, как по ассоциации приходила другая, она цепляла третью и дальше, и дальше. Записав около пятидесяти первых строк песен или их названий, она сама удивилась — как много, оказывается, помнит наш мозг. А уж глядя на название, женщина могла и вспомнить текст — где полностью, где частично.
И еще она убедилась — большинство песен как раз родом из Советского Союза, мало что из современной Российской эстрады сюда подходит. Хотя первые песни Пугачевой, Игоря Николаева, романсы Александра Малинина, отдельные песни в исполнении Юрия Шатунова — те же «Белые розы», а он ведь тоже детдомовец, вполне можно спеть, пусть не в широком, так в узком кругу, как ту «Глафиру». Так что и тут надо подумать и повспоминать, пригодится все.
Да и коллективные танцы — ламбада, танец утят, а раньше — летка-енька, тоже пригодятся, ведь их так было весело танцевать всем вместе.
Отдельно она стала записывать детские песни и названия книг и сказок, подходящих для детей разного возраста. Ей даже пришла идея переделать «Гарри Поттера» или ' Властелина колец' — книг, которые обожала ее дочь.
Но она знала, что в это время фантастика была не в чести у литературного начальства — отвлекает от строительства светлого будущего. Да и переделывать их под реалии жизни Советского Союза тридцатых — сороковых годов достаточно проблематично. Надо что-то реалистично-патриотическое.
И тут она вспомнила рассказы по истории Сергея Алексеева, которые когда-то с интересом читала и сама. А ведь через эти рассказы можно продвигать идеи ведения современной войны — взаимодействие разных родов войск, активное использование связи, разработку военных операций по атаке на врага с помощью «клиньев» — то есть быстрого выдвижения ударных частей войск, поддержанной пехотой и легкими бронетранспортерами, а они уже были, идеи окружения армий в «мешок» — все эти подробности она знала хорошо со слов мужа и тут уже могла рассуждать более предметно.
Таким образом, взбодрившись, она уже веселее осмотрелась кругом и обнаружила, что каким-то образом зашла на новую для себя аллейку и сидит на скамейке на знаменитых Патриарших прудах,
Вспомнив разговор Воланда с Берлиозом и Бездомным на этом знаковом месте, она подумала, что ведь недаром чья-то великая сила, управляющая миром, перенесла ее сюда. Значит, есть все же какая-то миссия, о которой она пока просто не знает. Но надо жить честно, приносить пользу окружающим, делать добро, вот это пока и будет ее миссией.
Завершив размышления на этой уже оптимистичной ноте, она спрятала тетрадь в сумочку и пошла дальше, в общежитие.
Там, прямо на пороге, ее остановила Муся, которая принимала ее документы и была секретарем директора училища. Оказалось, что ее фамилия — Мария Миронова, и Надя как-то в шутку сказала, что ей нельзя менять фамилию и обязательно надо назвать будущего сына Андреем, в честь ее любимого актера, чем безмерно озадачила тогда растерявшуюся девчушку.
Она заступила дорогу Наде и сказала, что ей надо НЕМЕДЛЕННО явиться в комитет комсомола училища, где ее ЖДУТ! В ее голосе звучал и страх, и любопытство — что такого опять натворила эта необычная девушка.
— Да, еще, тут к тебе давешний милиционер приходил, жалел, что не застал, вот, записку передал, — тут уж на мордочке девушки было написано только извечное женское любопытство.
Сунув бумажку в сумочку — потом почитает, Надя пошла по коридору. Страха она не испытывала, а вот — любопытство — точно, да и на учет комсомольский встать нужно было, хорошо, что она всегда носила с собой документы. Надя даже не вспомнила, что официально она не зачислена в училище — настолько она была уверена, что будет студенткой.
Пройдя в указанном
