Элина не поняла, что это за язык. Челюсть у черепа оставалась неподвижной, голос как будто исходил откуда-то позади черепа. Словно существо являло собой декорацию, за которой скрывалась его истинная сущность.

– Słyzę cię. Gdzie jesteś?[15]

Семь метров. Элина оглянулась, выбрала место и шагнула.

Существо остановилось и наклонило голову, похожую на сухое дерево. Элина снова затаила дыхание.

Существо протянуло березовый ствол в ее сторону, повернулось к ней, перешагнуло через повалившееся дерево и двинулось вперед. Элина снова отступила на шаг. Существо казалось невесомым. Словно его приводили в движение, дергая за ниточки, как марионетку, и его ноги касались земли лишь для видимости.

– Gdzie jesteś?[16]

Это не мог быть Олли-Колотун. Это было что-то другое. Элина не знала, откуда оно взялось, на что способно и как быстро при желании способно передвигаться. Она не сомневалась только в том, что темнота, которая давила ее изнутри, была еще гуще и страшнее, чем божество из сучьев, стоявшее перед ней.

Элина сказала:

– Ты кто?

Существо остановилось и снова наклонило голову.

– Что?

Оно понимало. Элина постаралась совладать со своим голосом и говорить спокойно.

– Я ищу Олли-Колотуна.

– Меня называли этим именем.

Ориентируясь по голосу, существо направилось к ней. Оно взмахнуло березой, словно благословляя местность перед собой. Элина отступила, сохраняя дистанцию.

– Я Элина Юлияакко, – сказала Элина, немного подумала и добавила: – Ты был батраком у моего прапрадеда.

– Я знал Юлияакко.

– Ты – Олли-Колотун.

Существо на мгновение остановилось. Элина поняла, что так оно и есть.

– Мне нужна твоя помощь.

Раздался звук, словно два березовых ствола трутся друг о друга. Элина догадалась, что стоящее перед ней существо смеется.

– Никто не может тебе помочь.

– Ты можешь.

Существо не ответило.

– Мне нужно, чтобы ты выдворил водяного с Ям-озера.

– Водяного? – Олли-Колотун засмеялся снова, но теперь – как будто давнему воспоминанию.

– Ты мне поможешь?

– Не стоит с ним связываться.

– Назови свою цену.

– Ты позволишь мне съесть тебя.

Элина закрыла глаза и помотала головой.

– Назови свою цену.

– У тебя ничего нет для меня. Дай мне съесть тебя.

Они перемещались по ельнику. Элина шла, а Олли-Колотун следовал за ней. Предвечерний свет просачивался сквозь ветви елей.

– Дай мне съесть тебя.

Во рту у существа были куски гранита, словно зубы, которые оно со скрипом стиснуло. Этот звук отозвался эхом внутри Элины и обратился в страх, дрожью пробежавший по телу. Страху нельзя было давать ни секунды времени. Поэтому Элина подняла глаза и посмотрела прямо на Олли-Колотуна, на его алчущую пасть и сказала громким голосом:

– У меня кое-что есть. То, что я могу сделать или дать. У меня есть ревеневый пирог. И ты его получишь. Но жизнь свою я не отдам.

Олли-Колотун остановился. Он закрыл рот. Сел на землю, как будто вдруг лишился сил.

Он сидел, выставив перед собой высокие колени и вдруг превратившись в вызывающего жалость несчастного попрошайку, который пытается спрятаться, растворившись в гуще окружающего кустарника.

Он сказал:

– Тебе действительно нравится страдать.

– Да. Ага, нравится.

– Dziwna dziewczyna[17].

Элина ждала.

– Это проклятие скоро тебя изничтожит. Но еще остается немного времени.

Элина ждала, но Олли-Колотун сидел неподвижно и больше ничего не говорил.

Большая синица пронеслась над головой Олли-Колотуна. Элина могла поклясться, что тот даже не шевельнулся. Просто раздался звук, напоминающий удар хлыста, метнулась зеленая молния, и птица уже была во рту у существа.

Вокруг черепа парили перышки. Олли-Колотун жадно жевал.

Потом он заговорил. Сказал, что после смерти бродил по Мертвяковому острову и очень скучал по людям. Люди иногда приезжали сюда. Но они не видели Олли-Колотуна, хоть он и обращался к ним, и даже кричал, и пытался к ним прикоснуться. Потом до острова добрался серьезный маленький ребенок, который посмотрел прямо на Олли-Колотуна и спросил, кто он такой. Элина знала, что Олли-Колотун говорит о ее матери. Ребенок спрашивал о таких вещах, о которых ребенок такого возраста не должен спрашивать, но Олли-Колотун отвечал на каждый вопрос.

Ребенок бывал на острове много раз. Они вдвоем сидели на берегу. А потом ребенок перестал появляться. Олли-Колотун ждал его. Постепенно он стал забываться сном. Олли-Колотун лежал в земле и скоро стал понимать ее мысли. Он успокоился и был готов вернуться к своему исходному небытию, но вместо этого оказался в некоем месте, где ему были предъявлены определенные требования. К тому времени он уже успел позабыть о границах своего тела, и для него стало сюрпризом, что для кого-то он все еще продолжал оставаться индивидуумом настолько, что ему можно было давать поручения. Он был поставлен в такие условия, что не мог отказаться от их выполнения.

Олли-Колотун казался очень маленьким и беззащитным, и как будто даже расстроенным. Неужели он может из-за чего-то расстраиваться?

Он сказал, что устроился исследовать миры, прошлые и будущие, и что путешествовать ему приходится не бесплатно, каждый раз он вынужден заключать сделку. Он отдал уже свои глаза и даже часть души, от которой теперь осталось совсем мало, и с этим надо что-то делать. Он сказал, что в этом мире еще летают огромные комары, и некоторые части их тела принимают в качестве оплаты в тех местах, где ему приходится бывать.

– Полосатоноги, – сказала Элина.

– Если ты принесешь мне хобот полосатонога, то я смогу устроить так, что тот, кого ты называешь водяным, больше не будет тебя беспокоить. Но это должен быть обязательно свежий хобот. И он нужен мне не позже завтрашнего дня, а иначе я тебя съем.

В тот день уже второй раз от Элины требовали поставить на кон ее жизнь, и она вовсе не была уверена в том, что удачи ей хватит надолго. С другой стороны, в этот раз речь шла не о том, чтобы кидать на удачу монету, или о везении в карты, а о том, насколько Элина в состоянии потрудиться. А работы она не боялась.