– Совесть, сочувствие и сострадание делают нас людьми, – тихо произнесла Эрин. – Они отличают добро от зла.

– Я не стану спорить, ты права, – Газарт повернулся к ней, его пылающий взгляд смягчился. – Но путь добра – это вечная жертва. Кто согласится выбирать, кому жить – новорожденному ребенку или сотне взрослых? Кто может сделать такой выбор и взять ответственность на себя? Если каждая секунда промедления – это смерть? Добро – это не защищать овечек от волков, волки тоже голодны. Это не ореол святости в белоснежном храме. Добро – это тяжелейший выбор, вечный баланс на грани. Это меч в твоих руках, который залит кровью.

Повисло долгое молчание. Обвинительные аргументы Рида закончились, Адалия задумчиво рассматривала Газарта. А Эрин чувствовала, как в очередной раз что-то рушится внутри. Как безумные волны нескончаемого шторма разбивают последний маяк на пути. По привычке хотелось легких ответов, чтобы мир вновь стал простым, где добро и зло отличаются, как день и ночь.

– На том мече и моя кровь. Потому что делать невозможный выбор тяжелее, чем вы можете себе представить. Потому что мне не наплевать, но возможности красиво страдать и убиваться чувством вины у меня нет. Каждая секунда промедления – это смерть для всех, и выбирать будет не из чего. Пожалуй, мне стоило внести ясность с самого начала нашего путешествия. Вы, прекрасные и удивительные создания, люди, населяющие этот мир, определенно стоите гораздо больше, чем моя жизнь или даже душа.

Газарт первым стеганул лошадь и отправил ее в галоп.

* * *

Таали покинул Нордлин на удивление легко. Отвести глаза страже, которая, без сомнений, уже ищет пропавшего члена эльфийской делегации, не составило труда. Применять магию в мире, где большая часть населения ею не владеет, – как играть в прятки с новорожденным. Достаточно закрыть лицо ладошками, и он уже теряется.

Эльф искренне не понимал, почему в людском мире маги не правят. Они не обладают никакими привилегиями, а порой и положение занимают не лучше, чем нечистокровные его родного мира. Воистину, что творится в этих заблудших умах? Как он может ценить их жизни, если они сами плохо справляются с этой задачей?

Он знал про Договор, связавший руки всем местным магам. Договор, запрещавший применять магию в военных конфликтах, имел довольно расплывчатые границы. Как объяснял старый друг, даже пара десятков крестьян с вилами считались армией, а значит, маг не мог защититься своими силами, иначе Хранители Договоров уничтожали его мгновенно. Обе стороны добровольно заключили этот договор сотни лет назад, когда в очередной войне чуть не уничтожили друг друга. Договор спас их мир, но сделал магов навсегда обычными слугами, а любую войну – простой резней на мечах. Как же глупо продались такие могущественные существа, способные черпать силу из других миров.

Он провел рукой по шее лошади, кажется, так называли это странное создание, служившее здесь средством передвижения. Управиться с ней оказалось еще проще, чем с грифоном. Не требовалось никакой телепатической связи, животное просто привыкло молча слушаться руки наездника.

Передвигалась лошадь гораздо медленнее, но и спешить ему было некуда. Когда настанет время, старый друг сам его отыщет. А пока он волен добывать ответы любым угодным способом.

Он задумчиво брел по северному тракту, не глядя на дорогу. Навстречу редко попадались другие путники – унылая промозглая погода не располагала к путешествиям. Но Таали хотел именно этот холод. В землях Тринваира царило вечное лето, и застать настоящий снег можно было лишь в гномьих горах, куда судьба еще не заносила эльфа. Поэтому он решил воспользоваться подходящим моментом и увидеть зиму здесь, на окраинах Авелора.

– Тайлер, подожди! – неожиданно донеслось сзади.

Эльф удивленно оглянулся – его нагонял тот самый жрец из храма на худющей лошади, видимо, купленной на последние гроши. Серая роба помялась под тяжелой штопаной меховой накидкой, тоже не первой свежести. Других вещей у юноши не наблюдалось.

Таали замер, дожидаясь жреца и еле заметно морщась от ехидного смеха Учителя, эхом стучащего в голове. Будто плод его воображения, мертвый солхари, вновь знал больше него. Почему-то левая рука опять задрожала, и эльф поспешил спрятать ее под плащ.

– Тайлер, – выдохнул светловолосый жрец, наконец поравнявшись. Он тяжело переводил дух, будто бежать пришлось ему, а не лошади. Только сейчас Таали заметил, насколько неуверенно Квентин держался в седле. Казалось, что он свалится прямо сейчас вместе со своей смешной кобылой.

– Брат Квентин, – Таали поклонился и изобразил вежливую улыбку на лице. Жрец расцвел в ответной – искренней.

– Ты нашел ответы?

– Нет, но обязательно их найду. Я не привык отступать от намеченных целей.

– Можно поехать с тобой? – просто и без лишних вступлений спросил Квентин. Спала маска мудрого, обученного жреца, мягкие черты лица теперь казались чересчур наивными, и лишь пронзительные серые глаза продолжали сверлить собеседника. На этот раз Таали ничуть не кривил душой, изумленно задирая вверх точеные эльфийские брови.

Смех Учителя почти оглушал.

«Вот и у тебя ученик появился. А я уж думал, не застану этого момента!»

Тхан’ар! Таали еле удержался от того, чтобы выругаться вслух.

С другой стороны, жрец может быть полезен. Это будет интересно.

– Тебя отпустили наставники?

– Я сбежал, – Квентин потупил взор. Скорее всего, подобный поступок карался, и довольно жестко. – Но я хочу тебе помочь. Разве не в этом задача послушников богов? Помогать верующим найти истину и обрести гармонию. Ты открыл мне глаза. Я будто жил в скорлупе и не знал этот мир со всеми его невзгодами. Да, меня многому научили в храме, я умею чувствовать людей, подбирать нужные слова… Но какой от этого толк, если я не смог помочь тебе?! Если я никогда не сталкивался с трудностями? Слушал прихожан, успокаивал, но никогда не испытывал сам. Из родительского дома еще в детстве меня отправили на обучение в храмовую школу, оттуда в младшие жрецы. Я хочу узнать этот мир, ты хочешь открыть богов в своем сердце. Мне кажется, нам по пути.

– Квентин, возможно, ты неправильно меня понял. Я не ищу гармонии для своего усталого сердца. Я действительно собираюсь найти богов. Тех самых, которые создали этот мир со всеми его невзгодами и безжалостно покинули свое творение.

– Я все равно с тобой, – жрец вновь миролюбиво улыбнулся ему, как в храме, будто перед ним малое несмышленое дитя. – Если ты позволишь.

Желаешь строить из себя милосердного заступника, мальчик? Даже честно признавая, что ты слеп?

«А ты открой ему глаза…» – шелестом пронеслось в голове. И Таали был полностью солидарен с Учителем.

– Тебе