Шрифт:
Закладка:
О том, что было дальше, можно узнать из рапорта генерала Белова маршалу авиации Вершинину:
«Капитан Осинский принял данный сигнал и, произведя маневр, занял исходное положение для атаки: сзади справа под ракурсом 2/4 с дистанции 800 метров открыл огонь, трасса прошла ниже разведчика; довернув самолёт и не выходя из атаки, с дистанции 500—600 метров открыл огонь со всех точек, трассу снарядов и разрывы их хорошо наблюдал на самолёте-разведчике. Из атаки вышел на дистанции 150—200 метров влево, в этот момент левый мотор у разведчика загорелся, выпали шасси; самолёт развернулся со снижением влево, на высоте 6000 метров от самолёта отделился один парашютист.
Самолёт, весь объятый пламенем, с углом 50 градусов стал резко снижаться; на высоте 4000 метров по горящему самолёту капитан Осинский произвёл ещё одну атаку; на высоте 3800 метров падающий горящий самолёт вошёл в сплошную облачность; прекратив преследование, капитан Осинский вернулся домой и в 13 часов 55 минут по приказанию полковника Шинкаренко произвёл посадку на аэродроме Рига-Центральный».
Дальше началось обычное советское враньё. Министр иностранных дел СССР А. Я. Вышинский (1884—1953) сделал устное заявление послу Швеции, содержавшее сплошную ложь:
«13 июня в 13 часов 10 мин в районе Вентспилса со стороны Балтийского моря имело место нарушение советской границы двумя иностранными самолётами. Национальная принадлежность указанных самолётов, ввиду тумана и неблагоприятных атмосферных условий, не была установлена. Упомянутые самолёты были отогнаны советскими самолётами».
В общем, никого мы не сбивали, ничего не видели (туман!) и ничего не знаем. Шведский самолёт вместе со всем своим экипажем почти сорок лет числился пропавшим без вести, пока во времена перестройки журналисты не докопались до ещё одного скелета в советском шкафу.
Воздушные инциденты первого послевоенного десятилетия имели продолжение и в последующие годы. Иной раз возле границ СССР происходили настоящие воздушные бои, самолёты «вероятного противника» добирались даже до Москвы, но об этом речь впереди.
Часть 2. ЗАЧАРОВАННЫЙ РАКЕТАМИ
Глава 1. РАКЕТНАЯ ЭРА
Самолёты или ракеты?
Хрущёвская эра стала новой страницей в послевоенной истории военно-воздушных сил Советского Союза, причём страницей весьма своеобразной. После интенсивного роста конца сороковых — начала пятидесятых годов, наступила десятилетняя эпоха заката былой воздушной мощи.
Никита Сергеевич Хрущёв (1894—1971) никогда не относился к числу поклонников авиации, особенно боевой (несмотря на то, что его сын, пропавший без вести в годы войны, был военным лётчиком). В отличие от Иосифа Виссарионовича, он поклонялся другому богу — ракетному. Поэтому время его правления компартией и государством смело можно определить как период «головокружения от ракет».
Бурное развитие военного ракетостроения после Второй мировой войны, появление большого количества ракетных комплексов различного назначения, оснащение их ядерными боеголовками вызвало настоящую эйфорию у части влиятельных советских руководителей, и в первую очередь, у Хрущёва. Не последнюю роль сыграло и то обстоятельство, что другой сын нового кремлёвского вождя был специалистом в области ракетостроения и трудился в конструкторском бюро В. И. Челомея (1914—1984).
Хрущёв весьма низко, и в общем верно, оценивал боевой потенциал советской военной авиации того времени:
«Американцы имели Б-29, лучший самолёт второй мировой войны. Мы скопировали его, создав Ту-4, но это была уже устаревшая марка, а американцы ушли вперёд. Правда, мы запустили в производство реактивные самолёты МиГ-9, МиГ-15 и Ла-15, лёгкий фронтовой бомбардировщик Ил-28. Однако они являлись средствами защиты, а средств дальнего авиационного нападения у нас не было. По-настоящему мы не могли тогда угрожать даже чужим базам, которые расположились вокруг Советского Союза. Корейская война показала, что МиГ-15 по скорости отстает от американского истребителя... Современная война — война моторов, электронной техники, умов учёных. Кто лучше и быстрее создаст новые виды вооружения? Мы пока уступали потенциальному противнику».
Пользуясь абсолютным превосходством в высоте полёта, американские реактивные стратегические бомбардировщики Б-47 29 апреля 1954 года устроили показательный рейд на Советский Союз. Они вышли на рубеж Новгород — Смоленск — Киев и тем самым убедительно продемонстрировали возможности ВВС США. Истребители войск ПВО могли только следить за маневрами чужих самолётов у себя над головой, не имея никакой возможности подняться до их потолка. Естественно, что подобные чрезвычайные происшествия не добавляли авторитета советской авиации в глазах кремлёвского руководства и особенно Хрущёва.
Самолёты окончательно потеряли для него всякую ценность после принятия на вооружение первых ракет средней дальности Р-5, способных поражать цели в Западной Европе. Создание же межконтинентальных баллистических ракет, их успешные испытания в 1957 году, окончательно убедили Никиту Сергеевича в том, что только ракеты способны решить исход Третьей мировой войны.
К тому же, в отличие от «отца народов», «лучшего друга советских физкультурников», Хрущёв иногда задумывался об экономических последствиях гонки вооружений. Страна, где 90 процентов населения в глаза не видели ни телевизора, ни холодильника, не могла позволить себе участие одновременно в ракетной и авиационной гонке. Нужно было выбирать что-то одно, ибо «Боливар не вынесет двоих».
В своих мемуарах, написанных для западного читателя после отставки, Хрущёв заявил:
«СССР был доведён до предела беспрестанными капиталовложениями в оборону страны. Военная промышленность развивалась и вширь, и вглубь. Многочисленная армия давила на бюджет. Она стоила огромных материальных средств. Отвлекались бесчисленные людские ресурсы, которые могли быть использованы для развития мирной экономики... Хлеба и мяса не хватало, масла просто не было».
Конечно, не одна только трогательная забота о благосостоянии советских людей двигала Хрущёвым. Были также причины более конкретные. Например, цветная металлургия не могла одновременно обеспечить ракетостроителей и авиазаводы огромным количеством алюминия, хотя для этого делали всё возможное и невозможное. Недаром именно тогда началось строительство Братской ГЭС: не тёмные бурятские юрты стали причиной её возведения ударными темпами, электроэнергия требовалась будущему Братскому алюминиевому заводу.
Приняв во внимание экономические и военные факторы, Хрущёв сделал выбор в пользу ракет, как более эффективного и дешёвого оружия, и никогда не жалел об этом. Наоборот, многие события того времени, словно по заказу, подтверждали его правоту. Вспомним хотя бы историю с американскими высотными самолётами-разведчиками U-2. В конце 50-х годов эти уникальные машины чувствовали себя как дома в советском небе, границы которого якобы были закрыты на замок.
Разведчики кружили над самыми секретными объектами Советского Союза. Они фотографировали ядерный полигон под Семипалатинском, ракетный испытательный центр и космодром Тюра-Там (он же Байконур), базы подводных
