«увидел, что в хвост Головачёва (ведомый) ведут огонь два самолёта противника. А потом и по мне. Попали. Прекратилась тяга. Дым в кабине... На мне масло. Плохо видно приборы, землю.

Понял: без катапультирования не обойтись. Сбросил фонарь кабины. Высота большая. Осмотрелся: внизу скалистые горы. И вдруг слева трасса в мою сторону. С трудом вышел из-под огня американца. Открыл тумблер, выпустил тормозные щитки. Самолёт резко уменьшил скорость. В этот момент я почувствовал сильный удар сзади. Подумал, что взорвался и поздно уже катапультироваться...

Я ещё успел нажать на катапульту, после чего получил такой удар в лоб, как будто ударился головой о землю... Возле меня пролетали какие-то куски самолёта, сиденья... Позже нашли окровавленный парашют американского лётчика, удостоверение, пистолет. Бедняге повезло меньше. У того была аварийная ситуация».

Как видим, на самом деле звание Героя Соединённых Штатов надо было дать американскому пилоту, таранившему сзади советский МиГ. Если же говорить серьёзно, то в небе Кореи произошло случайное столкновение самолётов в воздухе — никто никого не хотел таранить, просто неизвестный нам американец грубо нарушил главное правило автомобилистов — «Держи дистанцию!». Между тем, нарушение правил воздушного движения тоже чревато серьёзными неприятностями.

Майор Субботин, естественно, не стал отказываться от высокой награды. Он вполне справедливо рассудил, что начальству виднее. Дают звание Героя Советского Союза — надо брать, пока дают.

Корейская война высветила множество недостатков в техническом оснащении и организации боевых действий советской авиации. Тот же генерал Лобов с горечью писал:

«Наша аварийно-спасательная служба не выдерживала никакого сравнения с американской. Вертолётов и лёгких спасательных самолётов мы не имели. Розыск лётчиков, покинувших самолёты, осуществлялся нештатными поисковыми группами на автомашинах.

Никаких технических средств для обозначения своего местонахождения не было. Снаряжение советского лётчика по сравнению с американским выглядело попросту жалким: пистолет ТТ с двумя обоймами, банка сгущённого молока и две-три плитки шоколада. К сожалению, не всегда поиск был удачным. Однажды спасатели нашли раскрытый парашют, на котором приземлился лётчик, но сам он исчез бесследно. В другом случае не только пилота, но даже обломков сбитого самолёта так и не удалось обнаружить».

Результаты воздушных боёв между МиГ-15 и F-86 свидетельствовали о превосходстве американского истребителя. Поэтому Сталин приказал скопировать F-86 для серийного производства в СССР

Однако и через пятьдесят лет положение со спасательной службой не улучшилось. Боевые действия советской авиации в Афганистане и российской в Чечне показали, что снаряжение отечественных лётчиков и возможности спасателей со времён корейской войны практически не изменились. Если наш пилот сбит, его спасение и выживание по-прежнему зависят в первую очередь от него самого.

На границе тучи ходят хмуро...

Недружественные встречи советских и американских лётчиков происходили не только в небе Кореи. В послевоенные годы американские и британские самолёты-разведчики часто летали за «железный занавес», чтобы узнать как можно больше секретов таинственной «империи зла».

Сталин, который всегда опасался утечки информации к вероятному противнику, требовал от своих маршалов и генералов не допускать иностранцев в воздушное пространство СССР. Поэтому войска ПВО, особенно их передовой отряд — войска воздушной обороны приграничной линии — получили категорический приказ: сбивать все самолёты, нарушающие границу Советского Союза. Чаще всего воздушные стычки с нарушителями происходили над Балтийским морем и нередко заканчиваясь международными скандалами. В азарте борьбы с мировым империализмом советские лётчики сбивали всё, что имело неосторожность приблизиться к границе.

Настоящий воздушный бой разыгрался в балтийском небе 8 апреля 1950 года, когда американский самолёт В-29 залетел на 21 км вглубь территории СССР южнее Лиепаи (в Литве ещё продолжали бои отряды «лесных братьев», им требовались оружие и боеприпасы). О том, что произошло дальше, можно судить по рапорту командира звена поршневых истребителей Ла-11 Бориса Докина:

«Будучи в дежурном звене в первой готовности в 17.22 получил команду на взлёт. После взлёта принял команду набрать высоту 4000 метров и взять курс 360 градусов...

В 17.39 встретил четырёхмоторный самолёт с американскими опознавательными знаками южнее Лиепаи 8 км, который шёл курсом 135 градусов.

Увидев самолёт, я парой подошел к нему справа сзади и передал второй паре — старшего лейтенанта Герасимова — принудить нарушителя к посадке. Герасимов вышел вперёд и, делая глубокое покачивание, развернулся влево. Нарушитель взял курс 270 градусов — в море и за парой старшего лейтенанта Герасимова не пошёл. Тогда я дал предупредительную очередь — 12 снарядов. Нарушитель стал вести огонь по мне. Ведомый лейтенант Тезяев, видя это, дал по нарушителю очередь, который пошёл с большим снижением и вошёл в облака на Н-500 метров. Предположительно самолёт упал в 5—10 км от берега».

Из десяти членов экипажа В-29 удалось спастись только одному, который незамедлительно оказался в советском концлагере.

Через год, 18 ноября 1951 г. в бою с американским самолётом в районе мыса Гамов был сбит советский истребитель МиГ-15.

В 1952 г. советские истребители участвовали в 34 воздушных боях в приграничной полосе, (!) причём один самолёт был потерян, лётчик тоже погиб.

Очередной инцидент со стрельбой произошёл 29 июля 1953 года. Главком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов (1902—1974) докладывал министру обороны СССР:

«Радиолокационные станции флота, продолжая следить за движением неизвестного самолёта, в 7.01 обнаружили его в наших территориальных водах: самолёт-нарушитель шёл в направлении на остров Аскольд на высоте 10 000 метров.

Для выяснения принадлежности самолёта-нарушителя и цели его появления в наших водах в 7.06 наши два самолёта-истребителя были направлены на встречу с ним. В 7.11 ведущий в паре истребитель (лётчик капитан Рыбаков) обнаружил на расстоянии 10 км к югу от острова Аскольд самолёт-нарушитель, оказавшийся американским самолётом В-50 с красными полосами на киле и опознавательными знаками ВВС США. При сближении для опознавания наши истребители были обстреляны самолётом-нарушителем, на ведущем самолёте-истребителе были повреждены левая плоскость и передняя часть фюзеляжа».

Под горячую руку иной раз попадали и посторонние, вроде нейтральных шведов. Так, 16 июня 1952 года советские истребители МиГ-15 авиаполка ВВС Балтийского флота в районе острова Хиума сбили летающую лодку «Каталина» шведских ВВС, посчитав, что её экипаж ведет разведку. Не прошло и месяца, как шведы потеряли ещё один самолёт. 13 июля 1952 года капитан Осинский на МиГ-15 из 483-го ИАП 336-й Ковельской Краснознамённой авиадивизии над нейтральными водами Балтики сбил шведский самолёт DC-3.

Первыми шведа обнаружили радиолокационные станции войск ПВО в районе Виндавы — в этот момент он находился в 95 км северо-западнее порта Виндава, в нейтральных водах.