или нетрезвого человека?

А что если он все-таки попал в аварию, и они скрывают это.

От меня? От Софьи? Зачем?!

Скорей бы уж день закончился. Вечером приедет Тарас, поможет разобраться в этой мешанине.

А ведь я скучаю по нему. С ним все кажется проще. С ним спокойно и надежно. Получается, мама и в этом права?

Вот это-то мне и не нравится. Как ни крути, а вышло по ее задумке.

Ну и пусть. Главное, что мне хорошо с ним.

Только Элина, кажется, страдает. Почти не звонит. Да и я как-то отдалилась от нее. Просто закрутилась. На работе некогда, а дома Темушка.

С ним не соскучишься. Да и о себе подумать некогда. И не потому, что я обязана что-то делать, а просто потому, что мне приятно с ним возиться.

Тема такой лапушка. Ласковый, милый и веселый. Шкодник, правда. Но сердиться на него никак не получается. Стоит ему улыбнуться, и мои сердитки проходят.

Привыкла я к малышу. Даже не представляю, как буду отдавать родителям. Но мама, как всегда, права. Тема чужой ребенок. Ребенок Соболевых. И этим все сказано.

Под эти мысли набираю Элину.

— Ты куда пропала, мать? Совсем забыла обо мне, — Элина не оправдывается. Судя по ее сопению, сердится.

— Это ты пропала. Не звонишь, не вспоминаешь. Конечно, у тебя теперь есть Мамаев. Этот страшный бородач, который был тебе так неприятен.

Ревнует. Непонятно только его ко мне или меня к нему?! Но Эля отходчивая. Сейчас это пройдет.

— Элина, ты же понимаешь, я вся в заботах, в тревоге.

— Понимаю, только обо мне зачем забывать?.. Ладно, рассказывай, что там со Стасом?

— Если бы я знала.

— Сам так и не позвонил? Это любящий папаша, который так заботился о ребенке?

— Элина, я не собираюсь его оправдывать. Но там происходит что-то непонятное. Сегодня утром он дозвонился до меня, но произнес только мое имя. Голос то ли больного, то в усмерть пьяного человека. Даже не знаю, что об этом думать.

— Да нечего и думать. Надо выяснять. Я предлагала обратиться к детективу. Но ты отказалась. Однако, судя по твоему рассказу, ситуация не совсем стандартная. По-моему, надо подключать тяжелую артиллерию. Кстати, что говорит Мамаев? Он вроде бы тоже вызвался помочь. Тем более, что у него в Воронеже остались связи.

— Согласна с тобой. Вот сегодня все и обсудим. Он еще не знает о звонке Соболева. Сообщу при встрече. Ой, Элинка, так тревожно на душе. Я немного успокоилась после Юлиных звонков. Но голос Стаса опять разбередил душу.

— Душу в смысле каком?

— Зря ты так иронично. Со старым покончено. Волнуюсь о Соболеве только как об отце Темушки. А тут еще мама подлила масла в огонь. Считает, что они круто обвели меня вокруг пальца.

— То есть?

— Вот так необычно подкинули Тему мне, а сами не собираются возвращаться за ним.

— Какая чушь! Они ведь разумные люди. При этом ты просто подаешь в розыск, и их без проблем, что называется, отыскивают. Только уже не частным порядком и со всеми вытекающими последствиями. Оно им надо?

— Да, конечно. Ты права, только от этого легче не становится. Не стану же я подавать заявление на Соболева. К тому же, меня совсем не тяготит присутствие Артемки. Мне даже нравится, что они с Софьей живут у меня.

— А вот это ты брось! Никаких «нравится»!

Элина долго читает мне нотации о том, что у меня появился достойный мужчина. Что у меня будет общий с ним ребенок. Что мне пора выбросить всякую ерунду из головы. И думать только о том, чтобы странная история с Темушкой и его родителями благополучно закончилась.

А я разве не о том же думаю днем и ночью?

Единственное, что меня успокоило из всей ее тирады: я поняла, что Элина не сердится на меня из-за Тараса. Это главное. Ведь, если честно, меня мучил этот вопрос.

— Эличка, я тебя поняла. Не сердись на меня, что не звонила. И вообще, пора тебе навестить Тему, удостовериться, что он в надежных руках и чувствует себя прекрасно.

— А Зиночка не слишком перегружена хлопотами по дому?

— Что ты имеешь ввиду?

— Хочу вкусняшку. Давно она не баловала нас обычной домашней выпечкой. Рогаликами, например. Надоели эти пустые круассаны.

— Ладно. Будут тебе обычные домашние рогалики из дрожжевого теста. Только сегодня Зина уже не успеет испечь их. А вот завтра после работы все будет исполнено.

Становится легко на душе. И вот всегда так. Элина — лучшее успокоительное. Можно не ходить на сеансы к психотерапевту. А просто поговорить с Элей хотя бы по телефону.

Я — везунчик. Рядом со мной хорошие люди. Это Элина и Тарас.

Вспомнив о Мамаеве, я совсем уж поплыла мыслями. Этот грозный (из-за противной бороды) человек буквально растопил мое сердце. Благодаря ему, я окончательно излечилась от болезненной привязанности к Стасу.

Благодаря Тарасу, я вновь почувствовала себя женщиной. Его прикосновения, его поцелуи и объятия будоражат мою кровь, волнуют мои чувства, будят во мне страстное желание.

Правда, я пока сдерживаю бурные проявления чувственности. Но сомневаюсь, что долго смогу противостоять им…

Глава 30

— Милана, что у вас произошло? — Мамаев примчался ко мне в офис. Лицо выражает высшую степень волнения. Он подошел ко мне и, глядя прямо в глаза, продолжал: — Рената Афанасьевна убеждена, что тебя надо спасать. От кого? Опять от Соболева?

Что я могу ему ответить? Что моя мама до сих пор считает меня маленькой девочкой. Что она вправе решать за меня все жизненные вопросы? Что мне надоел этот тотальный контроль? Мне надоела постоянная слежка и попытки корректировать все мои поступки.

Но зачем ему знать это? Хотя, он и без моих слов знает стремление мамы оградить меня от всего и всяческого, особенно от Соболева. Знает он и то, что из-за ее неусыпного контроля мы с ним чуть было не стали ненавидеть друг друга. Хорошо хоть не дошли до этого.

Тогда зачем я буду все ему пересказывать.

Я очень обрадовалась его приходу. Но ровно до первой фразы. Хотела признаться, что я скучала, что мне просто необходимо видеть его каждую минуту. Что я уже жить не могу без него.

А теперь? Что мне сказать ему? Обвинить в потворстве капризам моей маменьки? Убедить, что мы не обязаны прислушиваться к каждому ее слову?

Да, она часто бывает права. Но ее навязчивая забота раздражает. Не дает дышать. Не дает чувствовать