Шанкар настолько глубоко погрузился в себя, что не сразу сообразил, как слышит отчаянный крик Нараяна. Глава деревни верещал так, словно ему живьем отпиливали ноги. Сбросив оцепенение и крепче ухватив копье за древко, охотник побежал в обратную сторону с такой скоростью, на которую только был способен.

***

Парочка настенных факелов тускло освещали широкий коридор подземной темницы.

Тюремщик, невысокий полный мужчина с черными волосами и густой бородой, устало наблюдал за рядами пустующих камер напротив него. Широкий лоб пробороздили морщины, а глаза измождено сощурились под нахмуренными бровями. Темные стальные решетки мрачно блестели в свете огня, и за одной из таких решеток находился единственный заключенный всей тюрьмы. Лесоруб Анил. Он сидел здесь со вчерашнего утра, когда его, с охрипшим от продолжительных криков, голосом и окровавленным топором обнаружили стражники пригорода. Анил выглядел сильно изнуренным. Руки и ноги покрывали красные следы от множественных ударов, как от тонкой тростниковой палки. В тот же день жрецы Мохенджо-Даро спешно снарядили отряд воинов, дабы проверить, что за дела творятся в верховьях Синдху, где проводилась вырубка леса. Ибо среди бессвязного бормотания лесоруба удалось различить только одно слово. Слово, которое он повторял, подобно безумцу.

«Ударь. Ударь. Ударь. Ударь».

Разумеется, Анил тут же был заключен под стражу в храмовую темницу Цитадели. У многих не оставалось сомнений, что, обезумевший лесоруб попросту перебил своих товарищей в джунглях. Оставалось загадкой лишь то, как ему удалось расправиться с дюжиной крепких молодцов? Один из жрецов высказал предположение, что Анил действовал ночью, застав лесорубов врасплох. Однако, дабы не гадать и узнать подробности (с Анила спрос оказался не велик, разум его был разрушен окончательно) совет жрецов принял решение послать в лагерь на реке отряд городской стражи. Разумеется, дальнейшую вырубку джунглей на время придется отложить.

Весть о схваченном лесорубе и, вероятно, об убиенных им людях, очень быстро распространилась по всему Мохенджо-Даро. Жители перешептывались на разный лад, пересказывая друг другу известные немногочисленные подробности. Семьи пропавших людей не находили себе места, с волнением и надеждой ожидая возвращения отряда стражников. Они не хотели верить в то, что Анил сотворил нечто страшное. Не могли в это верить. Ведь убийство в долине Синдху было крайне редким явлением, а уж про массовое и вовсе никто никогда не слыхивал. Люди задавались вопросом — зачем Анил это сделал? И что послужило причиной его безумию? Кто-то поговаривал о неурядицах в семье лесоруба. Кто-то слышал о том, что работа ему была не мила, и от этого он замыкался в себе, испытывая душевные муки. Но истинной причины никто точно не знал.

Вот и тюремщик, когда к нему привели заключенного, поначалу с интересом осматривал Анила, будто диковинного зверя в клетке. Однако чем дольше тот оставался взаперти, тем сильнее его раздражал.

Лесоруб сидел, прислонившись к холодной стене камеры, обхватив руками ноги, согнутые в коленях и постоянно бормотал себе под нос:

— Ударь. Ударь. Ударь. Ударь.

Тюремщик надеялся, что суд над Анилом состоится как можно скорее, иначе ему грозит такое же помешательство, если он будет продолжать слушать заунывные стенания заключенного. Однако придется дождаться возвращения стражников. А также, пока Мина, жена Анила, не придет в себя. Бедняжка испытала настоящий шок и сильно ударилась головой. Немудрено.

Прикрыв глаза, он почесал голое пузо и попытался отвлечься, сосредоточившись на приятных мыслях. Он представил, что идет вечером домой по улице, окутанной приятным сумраком. Слабый ветерок колыхает его, еще не тронутые сединой, волосы. Тюремщик заходит в дом и видит свою жену, встречающую любящего мужа приветливой улыбкой и жаренным бараньим окороком на ужин.

Она открывает рот, однако вместо мелодичного голоса суженой, он слышит монотонный вой:

— Ударь. Ударь. Ударь. Ударь.

Тюремщик вздрогнул от такого наваждения и резко открыл глаза, испуганно озираясь по сторонам. Оказывается, он сам не заметил, как задремал.

Анил тем временем продолжал тоскливо стенать, бубня одно и то же себе под нос, при этом слабо покачиваясь:

— Ударь. Ударь. Ударь. Ударь.

— Да заткнись ты, ублюдок! — взорвался тюремщик, вскакивая с табурета так резво, что тот с глухим стуком упал на пол.

Лесоруб, казалось, не слышал его. Обхватив голову руками, он завыл пуще прежнего.

Тюремщик подошел к прутьям решетки и сильно ударил по ним огромным кулаком:

— Заткнись! Заткнись немедленно! Или, клянусь Богиней-матерью, я разукрашу тебя так, что дочь родная не узнает! — немного остыв, он добавил. — Хотя, может это и к лучшему. Такую тварь, как ты стоит предать забвению!

Еще крепче сдавив руками голову, Анил, взвыв подобно побитой собаке, наконец замолчал, однако при этом не перестал качаться, словно тонкий ствол дерева на свежем ветру.

Удовлетворенный, тюремщик вернулся на свое место, предварительно подняв с пола табурет.

После столь длительного пребывания в компании умалишенного, по-настоящему начинаешь ценить тишину.

[1] Ветала — в индийской мифологии вампироподобные злые духи, которые могут вселяться в мертвецов и заставлять их действовать, как живые люди. В отличие от зомби, ветала не заинтересован в пожирании мозгов или человеческой плоти. Его цель — просто раздражать и мучить людей из зависти.

Глава 11

Когда Шанкар добрался до просеки, пот градом стекал по всему телу, заставляя рубаху прилипать настолько плотно, будто она вторая кожа. В его легких полыхал огонь, а сердце готово было выскочить из груди. Так сильно оно билось в ребра. Тем не менее, ум сохранял полную ясность, а глаза внимательно осматривали местность. Тяжело дыша, он озирался в поисках старосты. Того нигде не было видно.

— Нараян! — чуть отдышавшись, крикнул охотник.

Глава деревни на зов не ответил, однако правым глазом Шанкар уловил какое-то движение.

Возле северного края поля, недалеко от джунглей, он увидел старосту. Тот сидел на земле, с ног до головы перепачкавшись золой и сажей. Взгляд Нараяна был устремлен в сторону леса. Зеленая масса шаталась под натиском горячего ветра, как волны в бурю.

Не теряя ни секунды, охотник ринулся к нему, взбивая в воздух небольшие кучки пепла подошвами своих сандалий. При этом, Шанкар старался держать в поле зрения ту область джунглей, на которую смотрел глава деревни. Что бы ни напугало того до полусмерти, оно находилось в той стороне, и рисковать Шанкар был не намерен.

Преодолев половину расстояния, он, запыхавшись, окликнул:

— С вами все в порядке?

Ответа не последовало.

Перейдя с бега на ускоренный шаг, охотник добавил:

— На вас напал синха?

Нараян повернул голову в его сторону, продолжая сидеть на земле. Сажа, густо