Французские королевские герцоги, которые уже решили, что в этом вопросе, возможно, придется уступить, приняли это с пониманием. Большая часть оставшегося времени была посвящена дебатам о правовом статусе английских владений во Франции и обсуждению новых границ герцогства Аквитанского. Движущей силой с английской стороны был герцог Ланкастер. Глостер играл отведенную ему роль, но явно не доверял французам, и не особенно пытался скрыть это. Много лет спустя он сказал Фруассару, что французы постоянно создают документы, полные хитрых двусмысленностей. "Вы, французы, умеете жонглировать своими словами…, — утверждал он в лицо Роберу Отшельнику, — одни и те же термины означают у вас войну, когда вы хотите войны, и мир, когда вы хотите мира". Он был доволен тем, что выполнял приказы своего государя, добавил он, но если бы Ричард II прислушался к его совету, он бы уже давно вернул свои владения во Франции силой и навязал мир на своих условиях[1112].

К концу апреля 1393 года четыре королевских герцога достигли достаточного прогресса, чтобы представить подробные предложения обоим правительствам. Конференция прервалась на три недели для консультаций. Когда в конце мая 1393 года работа возобновилась, принципиальное соглашение было достигнуто почти сразу. 16 июня 1393 года был составлен и скреплен печатью протокол, в котором были зафиксированы условия, которые должны были быть включены в мирный договор, а также небольшое количество вопросов, которые не удалось согласовать и которые были зарезервированы для прямых переговоров между двумя королями. Условия были удивительно щедрыми для англичан. Они должны были получить всю огромную территорию, уступленную им по миру в Бретиньи в 1360 году, за исключением Пуату, северной части Сентонжа и графства Понтье на севере. Сюда входили Перигор, Ангумуа, Лимузен, Руэрг и Керси, а также пиренейские анклавы Бигорр, Горе и Тарб. Это было более щедрое предложение, чем любые из территориальных уступок, которые французы предлагали ранее. Они также отказались от своего требования о сдаче или разрушении Кале и согласились выплатить компенсацию в размере от 1.200.000 до 1.500.000 франков за уступленные по договору в Бретиньи территории, которые они теперь сохраняли за собой. Англичане, со своей стороны, окончательно уступили в вопросе о оммаже. Герцогство Аквитания должно было снова стать одним из двенадцати пэрств Франции и предоставляться во владение в обмен на принесение оммажа. Единственный момент, на котором они настаивали, заключался в том, что необходимо было более тщательно определить границы этого оммажа. Включает ли он обязательную военную службу? Должен ли король Англии присутствовать при дворе и в Советах Карла VI в качестве пэра Франции? А как насчет права французского короля на то, чтобы судебные апелляции с территорий, контролируемых Англией, рассматривались в его судах? Это были важные и сложные вопросы. Было решено, что комиссия экспертов от каждой стороны соберется летом для их рассмотрения. Оставалось четыре основных вопроса, которые должны были быть согласованы между Ричардом II и Карлом VI при личной встрече: правовой статус Кале; судьба Ла-Рошели, единственного атлантического порта Франции к югу от Сены; сложный вопрос о том, должен ли Ричард II лично приносить оммаж теперь, когда Аквитания была предоставлена Джону Гонту; и точная сумма денежной компенсации. Четыре герцога поклялись, что условия будут в свое время закреплены в официальном мирном договоре. Герцог Глостер, при всех своих опасениях, поклялся вместе с остальными. Перед тем как разъехаться, они согласовали график оставшихся этапов. Комиссия экспертов-юристов должна была собраться в августе. Четыре королевских герцога должны были вновь собраться в Лелингеме 29 сентября, чтобы решить все оставшиеся нерешенные вопросы. Встреча двух королей была назначена на февраль 1394 года[1113].

29. Французские территориальные предложения, 1377–1393 гг.

* * *

То, что в Лелингемском протоколе, от июня 1393 года, так много было уступлено побежденному врагу, является показателем потенциальной угрозы, которую англичане все еще представляли для Франции. Герольд, принесший Ричарду II из Кале весть о соглашении, наглядно описал для Фруассара радость на лице короля, когда он вскрыл письмо герцога Ланкастера. Однако англичане не смогли продолжить свой дипломатический триумф. В последние дни конференции Карл VI пережил очередной приступ безумия. У него начались сильные припадки. Он перестал узнавать свою супругу или кого-либо из окружающих и даже не мог вспомнить, кто он такой. Вторая отлучка короля была гораздо более серьезной, чем первая и продолжалась почти шесть месяцев, в течение которых Карл VI не появлялся на людях. В обществе подозрение в колдовстве переросло в уверенность, и раздались первые голоса, называющие виновниками Людовика Орлеанского и его супругу, Валентину Висконти. Разве король не пытался убить Людовика на той лесной поляне десять месяцев назад? Разве Людовик не извлекает большую выгоду из недееспособности своего брата? Разве он не был известен своим интересом к черным искусствам? Разве Валентина не была родом из Италии, которая в народном воображении являлась европейской родиной магов, колдунов и некромантов? Были сообщения, что герцогиня Орлеанская была единственным человеком, которого король продолжал узнавать в своем бреду. Сплетни, почти наверняка возникшие в окружении самого короля, распространялись по стране. Колдовство, чары, проклятия были заблуждением "простого народа", по словам хрониста Сен-Дени. Но это, на протяжении всего средневековья, было укоренившимся заблуждением, разделяемым многими, кто был "простым" только в том смысле, что был мирянином, не имеющими теологического образования, которое уже давно убедило церковь в том, что такие вещи не могут происходить с королем. В последующие годы несколько магов были наняты, чтобы излечить его от болезни, которая сама по себе была приписана магии. Осенью 1393 года окружающие Карла VI лица вызвали из Гиени самопровозглашенного колдуна по имени Арно Гийом, первого из целой череды таких людей, которых приглашали вылечить больного монарха, а затем осуждали как еретиков и жестоко предавали смерти на Монфоконе или Ле-Аль, когда их книги, чары и заклинания не действовали[1114].

Министры Ричарда II наверняка имели представление о происходящем из своих собственных источников. Но только в сентябре 1393 года один из советников французского короля был послан в Англию, чтобы объяснить ситуацию. К тому времени стало ясно, что главным препятствием для заключения мира было не здоровье французского короля, а политическая оппозиция в Англии. Решение Совета Ричарда II проигнорировать волнения на севере оказалось в перспективе неразумным. Сэр Томас Толбот и его друзья прибили свой манифест к дверям приходских церквей в Чешире, Ланкашире и соседних графствах. Они обвиняли двух королевских герцогов в заговоре с целью отказаться от притязаний короля на трон Франции без его ведома. Они угрожали убить их вместе с любыми другими сторонниками мира, до которых они смогут дотянуться. Противники мира объединились с различными местными людьми: недовольными