Доктор Лафам и доктор Армитадж просили меня посетить Сантьяго, где в настоящее время работал Брайан, чтобы посмотреть на мистическое завершение дела Артура Уилкокса Ходжкинса. Он жестоко избил старого сторожа до смерти, поджег южную галерею музейного крыла Института, спрятал или уничтожил пагубную фигурку и был доставлен в буйном состоянии в частный санаторий.

По всей видимости, в этой дикой истории безумия значительно больше, чем можно разумно предположить. Помогая доктору Лафаму в его исследованиях деятельности культов Ктулху, я испытал несколько нервирующих и научно необъяснимых переживаний. Я знал, хотя и старался не верить, что на самом деле существовало тяжелое, мрачное ядро истины за кошмарными легендами этой фантастической мифологии. Я видел достаточно в лесу Биллингтон тем темным днем в 1924 году, когда мы с доктором Лафамом убили Амброуза Дьюарта и его индейского прислужника Квамиса, — или того, кто на самом деле захватил их разум, тела и души, — чтобы относиться к этим вопросам с осторожностью и трепетом.

Что-то свело бедного Ходжкинса с ума. Статуэтка Понапе? Или то, что он увидел в тот момент, когда коснулся холодной статуэтки из пятнистого нефрита серым звездным талисманом из потерянного, древнего Мнара, который доктор Армитадж доверил ему? Я не знаю. Но Лафам и Армитадж отчаянно хотели узнать; они хотели закрыть это дело о странной и неземной статуэтке, которую, как они полагали, принесли из черных бездн между звездами, когда Земля была молода.

И я тоже.

II

Брайан ждал меня на железнодорожной станции Сантьяго, когда я вышел из поезда. Он был без шляпы, его рыжеватые волосы раздувал ветер, он махнул рукой, ухмыльнулся и начал проталкиваться сквозь толпу, чтобы раздавить мою руку в своей грубой, мощной хватке. Он изменился очень мало за годы, прошедшие с тех пор, как мы в последний раз видели друг друга: он был все еще шумным, задорным и неудержимым, с радостным интересом к жизни и безграничным запасом физической энергии, которой я восхищался и завидовал.

Подхватив мои сумки, он бросил их на заднее сиденье своей машины, спортивного красного родстера, и попросил меня забираться. Я мог бы нанять и старое такси, которое стояло перед станцией, но это был более комфортный механизм. Пока мы ехали в маленькую квартиру Брайана на улице Идальго, расположенную недалеко от парка, мы беседовали, обновляя наше знакомство.

— Завтра я хотел бы съездить к Дарнам-Бич, чтобы осмотреть дом дяди Хирама, — сказал Брайан, помогая мне распаковывать вещи. — Адвокаты дали мне ключ от входной двери и указали, как туда добраться.

— Разве ты не был там? — спросил я. — Живя так близко к нашему дяде, все эти годы…

Он поморщился.

— Дядя Хирам ладил с моим папой ничуть не лучше, чем с остальной семьей, я думаю! во всяком случае, меня никогда туда не приглашали. Этот старик был не такой уж и плохой, в конце концов. Кстати, я не стал рассказывать тебе об этом раньше — знаешь ли ты, что ты и я его бенефициары[107]?

Я моргнул, как громом пораженный.

— Ты имеешь в виду?

Он усмехнулся, кивая.

— Все, кроме денег, я полагаю! Все что стоит на фундаменте. Но мы можем разделить дом, библиотеку и мебель. Думаю, что тебя больше всего интересуют книги… Считаю, что у нашего дяди была большая библиотека. Ну, пойдем; нужно умыться и перекусить.

III

События следующего утра я оставлю без комментариев. На службе было всего несколько человек, несколько старых слуг нашего дяди и парочка любопытных искателей. Похороны были проведены довольно поспешно, и я заметил, что тело почему-то несли в закрытом гробу.

После обеда мы двинулись к побережью. Это был яркий, солнечный день, и Брайан ехал с открытым верхом. Я подумал, что у Брайана есть какие-то новости для меня — я видел, как его просто распирает от этого. Наконец, я спросил его, что случилось. Он бросил на меня косой взгляд.

— Помнишь, когда ты написал, что приедешь, ты попросил меня узнать все, что я смогу, о истории со «статуэткой Понапе»? — спросил он. Я кивнул. — Хорошо, я собрал для тебя несколько газетных вырезок — отдам их чуть позже. Но я обнаружил нечто странное, рассматривая этот вопрос…

И он упомянул имя покойного профессора Гарольда Хэдли Копеланда. Было время, когда многие газетные сенсационные новости были связанным с этим именем, оно было хорошо знакомо читателю воскресных дополнений. Но как быстро вчерашние новости становятся древней историей! Я полагаю, что в наши дни мало кто вспомнит это имя, хотя его смерть в психиатрическом учреждении в Сан-Франциско произошла всего лишь семь лет назад.

Это профессор Копеланд обнаружил печально известную «Статуэтку Понапе», которая сформировала цепь, в которой было сосредоточено столько странных и озадачивающих тайн. Статуэтка была частью коллекции редких тихоокеанских древностей и книг, которые Копеланд передал в Институт Санборн в 1928 году. Кажется, что статуэтка была каким-то образом связана с древним малоизвестным культом, который поклонялся «Великим Древним со звезд», мифы и легенды о которых были предположительно записаны в ряде старинных и очень редких книг. Некоторые из книг, которые Копеланд передал в Институт Санборн, рассказывают о его исследованиях. То, что я теперь узнал из уст моего двоюродного брата, поразило меня.

— У старого профессора была копия «Unaussprechlichen Kulten», ты знал? — спросил Брайан язвительно, играя с моим любопытством.

Я кивнул. Книга, написанная немецким ученым по имени фон Юнцт, была основным текстом в изучении культа.

— И некоторые страницы из «Песнопений Йуггов», — добавил он, — а так же копия того, что именуют «Текст Р'льех»…

— Да, я знаю обо всем этом, — сказал я нетерпеливо. — Что ты хочешь сказать, не тяни?

— Ну, Уин, где, по-твоему, профессор Копеланд получил эти редкие книги?

Я раздраженно пожал плечами.

— Откуда, черт возьми, я должен это знать?

Все еще улыбаясь, Брайан, наконец, выдал свою потрясающую новость:

— Он купил их у дяди Хирама.

Я уверен, что моя челюсть упала, заставив меня выглядеть нелепо, ибо после очередного косого взгляда на меня, Брайан начал посмеиваться.

— Великий Скотт, — пробормотал я, — какое совпадение! Ты хочешь сказать, что наш дядя был заинтересован в оккультизме — в этой «альхазредской демонологии»?

Он нахмурился, не признавая этого термина.

— Альхазредской…?

— По имени арабского демонолога Абдула Альхаздреда, автора знаменитого «Некрономикона», одной из самых редких книг в мире. У нас есть копия в Мискатонике, которую держат под замком и ключом. Единственная в западном полушарии.

Он признался, что