поражения Франции во Франко-прусской войне скульптура Бонера оказалась в Германии. В 1917 году кайзер Вильгельм II подарил ее османскому военачальнику Энверу-паше – так в Стамбуле появилось еще одно доказательство турецко-немецкой дружбы. В 1969 году Богá Хейкели установили в сквере перед зданием администрации Кадыкёя. Спустя 7 лет скульптуру перенесли на площадь Алтыйол.

Район Мода сыграл судьбоносную роль для массовой культуры Стамбула и Турции – именно здесь проходили первые матчи футбольных команд «Галатасарай», «Бешикташ» и «Фенербахче» (последняя возникла в одноименном семте Кадыкёя). Более чем вековая история стамбульского футбола полна запретов и загадок. На Ближнем Востоке этот вид спорта приобрел невероятную популярность, и Турция не стала исключением.

Все началось с того, что на рубеже XIX–XX веков англичане, проживавшие в Пере, устраивали в Моде футбольные матчи. Глядя на них, французы, греки и иные представители диаспор Стамбула также организовали свои команды. Туркам футбол нравился – но улемы не разрешали играть в английскую игру и участвовать в увеселениях «неверных». Кроме того, подозрительный Абдул-Хамид II запретил создание любых культурных и спортивных объединений. Стамбульские футбольные клубы «Галатасарай», «Бешикташ» и «Фенербахче» в первые годы своего существования были подпольными.

Первая городская футбольная команда называлась «Черные гетры» – в 1899 году ее создали жители Кадыкёя. Улемы требовали, чтобы игроки прекратили заниматься недостойным для мусульман делом, полиция срывала матчи – и вскоре команда распалась. В 1902 году стамбульцы собрали команду «Кадыкёй», которую также постигла неудача. Однако развитие футбола на берегах Босфора нельзя было остановить.

В 1903 году был основан футбольный клуб «Бешикташ». В 1904 году англичане Джеймс Лафонтен и Генри Пирс учредили Лигу Константинопольской футбольной ассоциации – сегодня она называется Стамбульской футбольной лиги. В 1905 году появился «Галатасарай» – у его истоков стояли ученики элитного Галатасарайского лицея в Пере. В 1907 году возник «Фенербахче».

Весной 1909 года Абдул-Хамида II свергли. Новый закон легализовал деятельность спортивных организаций – это позволило «Бешикташу», «Галатасараю» и «Фенербахче» существовать на законных основаниях. Тогда же команда из азиатской части Стамбула переехала на улицу Бесбьюик в районе Мода – с тех пор там располагается штаб-квартира «канареек».[415]

Достигнув первых успехов, «Фенербахче» удостоился поддержки членов султанской семьи. В 1919–1924 годах его возглавлял шехзаде Омер Фарук – зять Мехмеда VI. Проиграв Первую мировую войну, Турция подверглась оккупации со стороны европейских держав. В Босфоре перед султанскими дворцами стояли корабли Антанты. Британские солдаты и матросы, расквартированные в Стамбуле, создавали свои футбольные команды: «Артиллеристы», «Гренадеры», «Эссекские инженеры» и т. д. Они играли друг с другом и с местными футбольными клубами. «Фенербахче» часто побеждал в таких матчах.

«Канарейки» были любимой командой Мустафы Кемаля. Он обожал футбол и учредил Кубок Гази, за который сражались лучшие турецкие команды. Летом 1932 года штаб-квартира «желто-синих» в Моде сгорела, и первая материальная помощь пришла от Ататюрка.

Помимо «Галатасарая», «Бешикташа» и «Фенербахче», в Стамбуле есть футбольные клубы, почти не известные за пределами Турции: «Истанбул Башакшехир», «Истанбулспор», «Вефа СК» и «Касымпаша». Эрдоган – уроженец квартала Касымпаша, что на берегу Золотого Рога, – в 1969–1982 годах серьезно занимался футболом и играл в одноименной городской команде. По слухам, будущего президента приглашали в «Фенербахче», но Ахмед Эрдоган был категорически против спортивной карьеры сына.

Футбол в Турции – это больше, чем спорт. Футбольный бум в Стамбуле начался еще в Османской империи и продолжается до сих пор. Титулованные клубы – «Бешикташ», «Галатасарай» и «Фенербахче» – имеют вековую историю и определенный контингент фанатов; каждый стамбульский семт или махалле десятилетиями болеет за одну команду.

Мустафа Кемаль имеет отношение не только к футбольному клубу «Фенербахче», но и к благоустройству одноименного семта Кадыкёя. По его инициативе в Фенербахче была организована крупнейшая в Турции яхтенная стоянка. По слухам, однажды Ататюрк приехал в заброшенную бухту Каламис и, пораженный ее красотой, воскликнул: «Пусть здесь будет яхт-клуб!» Желание президента сбылось.

Из бухты Каламис легко попасть на Адалары – Принцевы острова в Мраморном море, являющиеся отдельным ильче Стамбула. В архипелаге 9 островов: Бюйюкада, Хейбелиада, Бургазада, Кыналыада, Седефадасы, Яссыада, Сивриада, Кашикадасы и Тавшанадасы. Греки именовали их Народными островами, византийцы – Островами священников. На Адаларах находились церкви и монастыри, служившие местом заточения свергнутых василевсов, неугодных епископов и опальных придворных. Название «Принцевы острова» родилось, когда сюда сослали несколько наследников византийского престола.

В 1453 году архипелаг захватили османы. Они переименовали Принцевы острова в Красные, поскольку на Адаларах обнаружили залежи меди и железа. Примерно в то же время на Адалары из Стамбула начали переселяться богатые греки, армяне и евреи. С XIX века Принцевы острова превратились в курорт, и богатые горожане строили здесь летние домики. Среди них был Саид Халим-паша – великий визирь Мехмеда V. Вестернизированный образ жизни этого османского вельможи состоял из неразрешимых противоречий.

В юности Халим-паша обучался сперва в Галатасарайском лицее, а затем в Швейцарии. Вернувшись в Стамбул, он стал чиновником гигантской империи, приходящей в упадок. Служба отнимала у паши максимум 20 часов в неделю. Саид-бей ценил европейскую изысканность, не злоупотреблял алкоголем, уважал мусульманские праздники и не трудился по пятницам. В этот день, предназначенный для Аллаха, он, не задумываясь, отправлялся в кафешантан. Пашу часто видели в театрах Бейоглу, его супруга получала из Парижа модный дамский журнал, а старшая дочь играла на пианино. Все это не мешало чиновнику ходить на концерты арабской музыки и представления Карагёза,[416] часами пить кофе и курить кальян.

Халим-паша хотел того же, чего и большинство османских вельмож на рубеже XIX–XX веков – казаться европейцем, оставаясь турком. Он был подданным падишаха, чья власть теоретически простиралась до Кувейта и Албании. При этом, вернувшись из Швейцарии, Саид-бей больше не покидал столицу. Его микрокосм ограничивался султанским дворцом на берегу Босфора; собственной вилой в Аксарае; роскошной ялы, которую паша арендовал для летнего отдыха (длившегося с апреля по сентябрь) – и, конечно, Адаларами.

Каждый остров привнес в судьбу Стамбула нечто особенное. Так, на Бюйюкаде в 1930 году обнаружили золотые слитки, принадлежавшие Филиппу II – отцу Александра Македонского, а в 1929–1933 годах здесь жил Лев Троцкий. На Кыналыаде византийцы добывали камень для Феодосиевых стен. На Сивриаде установлен памятник стамбульским собакам – в 1918 году их вывезли сюда, и животные перегрызли друг друга. Леса Седефадасы были вырублены для нужд промышленности в годы Первой мировой войны. Во время оккупации Стамбула в бухте острова стоял закованный в цепи легендарный крейсер «Yavuz Sultan Selim». На Бургазаде открылся первый в Турции зоопарк.

Вообще с правым берегом Босфора – с его старыми семтами, махалле и рыбацкими деревнями – связано немало историй и преданий. Например, в Чубуклу Александр Македонский основал монастырь акимитов («не ведающих сна») – его монахи читали молитвы посменно, днем и ночью. В Чубуклу разгневанный Баязид I восемь раз ударил прутом своего сына Селима – позже стамбульцы решили, что это было пророчество, и каждый удар символизировал один год правления Яву-за. Пойразкёй основали генуэзцы – они спроектировали поселок таким образом, что там почти нет ветра. Жители Кандилли издревле зажигали огни на вершине холма, дабы предупредить корабли о бурных течениях Босфора. В Канлыдже жил Эдхем Пертев – создатель первого турецкого одеколона. В Ченгелькёе императрица Феодора (супруга Юстиниана I) построила монастырь для раскаявшихся проституток. Между Ченгелькёем и Ваникёем расположена военная школа Кулели – ее выпускник, выдающийся турецкий медик Омер Акалын, стал единственным пассажиром «Титаника», опоздавшим на рейс.

Азиатскую часть Стамбула не описать парой слов. Здесь обязательно надо побывать, выпить чай под старыми платанами и увидеть закат над Босфором. Песчаные пляжи, рыбные рынки и маленькие кафе, работающие по 200–300 лет, – Стамбул бывает тихим, неторопливым и по-деревенски уютным. В Бейкозе, Ускюдаре и Кадыкёе становится понятно, что медлительность – непозволительная роскошь, а возможность никуда не спешить – величайший дар. Принято называть подобный образ жизни традиционным – однако он характерен не только для турок, но и для представителей иных национальностей, веками населяющих Стамбул.

Глава 10

Плавильный котел

Судьба листа со сломанной ветки определяется ветром.

Алпарслан Тюркеш

Захватив Константинополь, Мехмед II хотел превратить его в новый, блистательный