красных плащах с золотым шитьем, в длинных темно-голубых туниках, коротких сафьяновых сапогах с узкими голенищами. Только у того, что справа, взгляд потусклей. Да и нос немного длинен… Вообще, есть отличия… Но все же – как похожи!

– Черт побери! – не выдержав, выругался Никифор и тут же перекрестился: – Прости, Господи.

Насладившись произведенным впечатлением, Хельги жестом отправил двойника за портьеру.

– Похож? Это мой рядович, Оженя. Он побудет тут за меня некоторое время.

– В своем ли ты уме, князь? Извини за резкость.

– В своем, в своем, Конхобар. – Хельги ухмыльнулся. – И полностью сознаю, что делаю. Ну, судите сами: брать город штурмом мы не собираемся, чем заняться князю? Правильно, верхом на белом коне объезжать войско, поднимая боевой дух. Иногда принимать посольства – если дойдет до того.

– Но…

– Понимаю вашу настороженность. Расслабьтесь, фальшивый князь ничего решать не будет, для этого найдется человек, который присмотрит за ним. Мой верный воевода Вятша!

– Вятша? – вскинул глаза Никифор. – О да. Ему можно вполне доверять. Но, князь, а что будет, если…

– Если я погибну? – Хельги усмехнулся. – Ничего. Тогда, якобы от рук вражьих лазутчиков, умрет и Оженя. Справив тризну, останется править княгиня. А затем – мой сын Ингвар.

– Ребенок от Ладиславы, – уточнил дотошный Ирландец. – Что ж, неплохо. Жаль, конечно…

– Хуже другое – если мы не отыщем друида.

– Отыщем, – уверил Никифор. – Обязательно отыщем, князь. Иначе зачем мы сюда явились?

– А уж когда отыщем… – Князь мечтательно посмотрел вверх, на полог шатра. – В конце концов, как говаривала когда-то ирландская колдунья Магн дуль Бресал, только я моху остановить черное дело друида. Именно так толкуют древние предания, к сожалению, незаписанные.

– Да, хранители законов и древних знаний – брегоны – не любят написанных слов. Буква убивает душу.

– Жуткое суеверие, – подтвердил Никифор, когда-то получивший образование в одном из монастырей Зеленого Эйрина. – Но чрезвычайно живучее. А в каком именно предании сказано о тебе, князь? Может быть, в том, где повествуется о Динн Ригг? Или о кровожадных фоморах? Или же о племенах богини Дану, что вышли из пены моря?

– Если честно, не ведаю, – глухо отозвался князь. – Со слов Магн знаю только, что есть такое.

– Дай Бог, оно исполнится, – набожно перекрестился Никифор.

Скафа «Гонец Гнева» представляла собой образец того распространенного типа «круглых» торговых судов, что так любили купцы за емкость трюмов, надежность и неприхотливость в обслуживании, – скафа, в отличие от дромонов и галей, не несла весла, а следовательно, и не нуждалась в гребцах – лишних ртах и обузе. Высокая мачта из крепкого ясеня, косой парус, позволявший лавировать против ветра, четыре якоря, кухня в носу, а в закругленной корме – каюты шкипера и пассажиров. И самое главное, трюмы – вместительные, закрытые от любой непогоды. Много чего можно привезти в таких трюмах – да хоть самого дьявола! Правда, качало судно изрядно, да и скорость была так себе – не сравнится с дромоном. Ну, тут уж выбирать – либо скорость, либо вместительность. «Гонец Гнева» не считался большим кораблем, скорее, относился к весьма многочисленному классу средних – с осадкой в три локтя и командой из десяти человек, включая шкипера. Десяток матросов вполне справлялся с управлением и обслуживанием судна. Правда, можно было бы и сказать несколько иначе – едва-едва справлялся. Что ж, на купеческом корабле никогда не держали излишних ртов. Даже воинов, опасаясь эвксинских пиратов, нанимали только до Гераклеи, а отдельные смельчаки – вообще только до Синопа. Как, на свою голову, поступил и Никифор Амартис, так звали теперь скромного инока, вместе с компаньонами – варягом Хаки и танаисцем Конхом.

Они заметили сторожевой дромон сразу же, как только вынырнули из пролива. Узкое хищное тело военного судна быстро приближалось, уже были хорошо видны изящный, выскакивавший из волн таран и стройные ряды весел. Хельги велел спустить парус. Матросы – воины младшей дружины, – надо сказать, сделали это весьма умело, не зря неустанно тренировались под руководством строгого десятника Творимира.

Миг – и вот уже в борт скафы требовательно ткнулась разъездная шлюпка дромона. Сам боевой корабль покачивался на волнах совсем рядом. Узкий, вытянутый в длину корпус и хищные носовые обводы придавали судну чрезвычайно авторитетный и угрожающий вид, усугубленный установленными на носовой площадке стрелометом, баллистой и какой-то длинной трубой. Стоявшие у бортов дромона воины время от времени кидали на трубу благоговейно-горделивые взгляды.

«Метатель греческого огня», – догадался Твор, вспомнив рассказы Вятши.

На палубу скафы между тем поднялась целая делегация из пяти человек – важный багроволицый толстяк в богатом, надетом поверх туники таларе и мантии из плотной, расшитой золотыми картинками ткани, двое кудрявых мужчин помоложе и пара воинов в блестящих на солнце панцирях с короткими мечами.

Все трое – «хозяин» скафы Никифор и его «компаньоны» – низко поклонились.

– Таможенный чиновник Мелезий, – надменно представился толстяк. – Откуда, куда и зачем следуете?

Еще раз поклонившись, Никифор принялся запутанно объяснять, как почти у самой Гераклеи на них напали пираты – едва удалось унести ноги. Как потом в тумане чуть было не напоролись на многочисленные моноксилы русов, как…

– Довольно. – Махнув рукой, чиновник прервал излияния Никифора. – Я лично осмотрю корабль. Вели своим матросам открыть трюмы.

Досмотр занял немного времени. Таможенник и приказчики сноровисто описали товар – зерно в пузатых глиняных амфорах – и, назвав требующуюся к уплате сумму, оказавшуюся не такой уж и большой, вновь вышли на палубу.

– Вообще-то надо бы отогнать корабль на карантин, куда-нибудь в Никею, – вытерев со лба выступивший от жары пот, лениво заявил вдруг чиновник. – Ничего не поделаешь, такие уж правила.

Хельги незаметно ткнул Никифора кулаком в бок. Тот улыбнулся и, вытащив из-за спины пару собольих шкурок, протянул их таможеннику.

– Возьми, уважаемый господин, в знак самого искреннего признания заслуг таможни.

Ничуть не чинясь, чиновник взял шкурки, тщательно осмотрел каждую, подул на мех от хвоста к голове и, видимо оставшись вполне удовлетворенным, передал их одному из кудрявых приказчиков, строго предупредив:

– Смотри не замочи!

– Как можно, мой господин!

Вся компания, не прощаясь, полезла обратно в шлюпку, оставив «хозяина» и «компаньонов» в некотором недоумении.

– Эй, уважаемый, – наконец не выдержал Никифор.

Поудобней устроившись в лодке, таможенник оглянулся:

– А, совсем про вас позабыл… Следуйте за дромоном в гавань Феодосия.

Вспенив воду взмахом левых весел – красиво, ничего не скажешь! – дромон развернулся на месте и направился к берегу, словно бы снисходительно дожидаясь медлительную скафу.

Гавань Феодосия, довольно-таки уютная и под завязку заполненная судами, находилась за небольшим полуостровом, примыкавшим непосредственно к городским стенам. На