Шрифт:
Закладка:
Ирландец потянулся к кувшину, стоявшему на небольшом столике, плеснул в серебряный кубок вина, попробовал и сморщился – кисло.
– Не вино, а какой-то уксус, – недовольно произнес он. – То ли дело у нас в Новгороде, ягодная брага!
– Ты еще медовуху вспомни. – Хельги засмеялся и тоже налил себе вина, попробовал – а вроде ничего, не особо и кислое, привередничает Ирландец, что поделать – сколько ему, сорок? Совсем скоро старость.
– Конхобар, жаловался Вятша на твою деву.
– Ирса? – Ирландец вдруг улыбнулся, даже как-то неожиданно тепло, правда, быстро справился с этой своей слабостью. – Что там она еще натворила? Надеюсь, все живы?
– Да живы-то, живы, – князь еле сдерживал смех, – только вот у кого рука вывихнута, у кого нога, а у кого и ребра поломаны. Крута на расправу твоя стражница! Гриди всего-то и хотели – женской ласки. Подошли, не насильничая, задрали рубаху, потрогали грудь – ну, и получили… Мало не показалось.
– И нечего им лелеять непотребные мечты о прелюбодействе, – наставительно заметил Никифор, скромно сидевший в дальнем углу шатра. – Малы еще. Так что правильно поступила Ирса.
– Великим талантом обладает девица, – усмехнулся Ирландец. – Ей бы родиться воином.
– Она и так воин, получше многих. – Князь хохотнул.
– То так… – Ирландец задумался. – Наверное, я возьму ее с собой в город. Может пригодиться.
– Зачем? – возразил Никифор. – Мы же пойдем тайно, под видом купцов.
Конхобар чуть скривил тонкие губы.
– Ирса не будет лишней. В Миклагарде слишком много нехороших людей.
– Нехороших – это еще мягко сказано, – со вздохом согласился Никифор.
Князь приподнялся на ложе и окинул собеседников пронзительным взглядом.
– Ну, поведайте, чего напридумывали?
– Пока пойдем под видом купцов. – Понизив голос, Ирландец оглянулся на затканную золотой нитью портьеру из тяжелой шерстяной ткани, разделявшую шатер надвое. Там вполне мог кто-то спрятаться… Конхобару показалось на миг, будто он даже слышит чье-то дыхание. Впрочем, вряд ли бы князь поступил столь опрометчиво.
– Купцов? – перехватив взгляд Ирландца, азартно переспросил Хельги. – Каких, откуда?
– Из Сурожа, компаньоны Евстафия Догорола. Он нам и рекомендательное письмо дал, к хозяину постоялого двора Филофею Мамоне, – пояснил Никифор. Судя по его довольному виду, инок был весьма рад вновь окунуться в мирские дела, хотя, конечно, на словах горячо утверждал обратное. – Нас очень интересуют поставки коринфского мрамора.
– Почему именно коринфского? – не слезал с легенды князь. – Почему не эпирского, не родосского?
– Коринфский – самый красивый и дорогой, – с улыбкой, которую даже самый распоследний альтруист вряд ли осмелился бы назвать доброй, пояснил Ирландец. – Без разрешения канцелярии двора нам не разрешат его вывезти. Значит, будет повод наведаться во дворец. И не один раз, учитывая сребролюбие имперских чиновников.
– Гм. – Хельги покусал ус. – Неплохо придумано. А корабль? Эта захваченная нами скафа… Как ее?
– «Гонец Гнева», – подсказал Никифор. – Мы загрузили ее трюмы зерном. Неплохой подарок осажденным, не так ли? Думаю, портовая стража будет к нам снисходительна. Пойдем Мраморным морем, в гавань Феодосия или Юлиана, без разницы.
– Не боитесь, что вас сожгут греческим огнем, прежде чем вы приблизитесь к гавани?
– Нет, – покачал головой Ирландец. – Вряд ли безобидная скафа столь сильно напугает огненосный имперский дромон.
– А этот постоялый двор, – не отставал Хельги. – Что говорил о его хозяине Евстафий?
– Да ничего особо не говорил. – Ирландец пожал плечами. – Это какой-то дальний родственник одного из знакомых Догорола в Суроже. Знакомый этот уж больно сильно хвалил заведение Филофея.
– Что ж, пока не вижу серьезных изъянов, – сцепив руки, признался князь. – В самом деле, почтенные негоцианты направляются в Константинополь из Сурожа. Они, конечно, слышали кое-что о походе кровожадных русов, но особого значения не придали – русы почти каждый год ходят к столице, кто ж знал, что именно в этот раз они явятся в столь устрашающем количестве? Пришлось искать обходные пути, – пользуясь вчерашним туманом, незаметно от варварских дозоров миновали проливы и выбрались в Мраморное море, где с восторгом предались в руки имперского флота. Не самая плохая придумка. Должно пройти.
– Пройде-о-от!
– Не стоит раньше времени обнадеживаться, друже Никифор, – улыбнулся князь. – И пожалуйста, не говори, что все в руце Божьей. Не в Божьей, а в наших! Кого вы посадите матросами на скафу? По-моему, это тоже весьма важный момент. Если начальник морской стражи заподозрит что-то неладное, вряд ли вы доберетесь до постоялого двора – сгниете в тюрьме или умрете под пытками.
– И что же он может заподозрить?
– А все что угодно! У моряков не так повязан шейный платок или вообще его нет, флаг развевается не на той мачте или на той, но не так, да мало ли… – Хельги задумался. – Я бы на месте начальника стражи наверняка захотел бы поговорить не только с хозяевами, но и с кормщиком и, может быть, даже с кем-нибудь из старших матросов. Так кто у вас в матросах-то?
– Все самые верные люди, умелые воины.
– А есть ли среди них умелые моряки, умеющие обращаться с парусами, ведь скафа – это не насад и даже не ладья? Вижу, попал в больное место, а?
Ирландец досадливо скривился.
– Да думал я уже об этом, князь. Как раз сегодня хотел заняться отбором. Полагаю, не стоит посвящать воинов в игру. Чем больше людей знает о наших истинных целях, тем меньше шансов, что они останутся тайной.
Хельги молча кивнул – и в самом деле, Ирландец был прав. Что толку в логове врага от горстки преданных воинов, пусть даже умелых и хорошо вооруженных?
– Да ну вас, – махнул рукой Никифор. – Развели дискуссию, право слово! Ну, у кого могут вызвать подозрение двое не слишком удачливых купцов-сурожцев?
– Трое, Никифор! – неожиданно засмеялся Хельги.
– Что?! – Ирландец и инок недоуменно переглянулись. Одно дело они и совсем другое – киевский князь, которого каждая собака знает. Да и вообще, страшно подумать, что произойдет, если дружинники в одно прекрасное утро не увидят перед собой князя верхом на белом коне.
– Увидят. – Коротко кивнув, князь вдруг громко хлопнул в ладоши.
Тотчас же, колыхнувшись, отодвинулась скрывавшая вторую половину шатра портьера…
– Будьте здравы, други. Что смотрите?
Никифор обалдело захлопал глазами, Ирландец же никак не проявил себя, но все же видно было – взволнован не меньше. Еще бы! Из-за портьеры к ним вышел… Хельги, киевский князь Олег Вещий.
Совсем такой же, как и тот, кто сейчас покатывался со смеху рядом. Был один князь в Киеве, стало два. Абсолютно одинаковых, в
