Шрифт:
Закладка:
Борх молча выслушал Брава, то и дело темнея лицом. Мельком глянул на детей и приказал тоном, не терпящим возражений:
– Никому не расходиться. Тело пока снесите туда, где она жила. Детей в дом не пускать. Позаботьтесь о них: напоите-накормите, пристройте на ночлег. Я покамест правителю доложу.
Брав поразмыслил недолго и кивнул плачущему Берцху:
– Ступай за мной.
Он трудно зашагал в сторону домов, но, не обнаружив Берцха подле себя, обернулся. Мальчик стоял как вкопанный, невидяще глядя перед собой.
– Берцх! – окликнул его стражник. – Идем! У меня переждете. Там отец и меньшая сестра. Они о вас позаботятся.
Мальчик очнулся, упер в Брава преисполненный горечи взор. Кивнул и медленно подошел. Брав решительно ухватил его за руку, другой крепко прижал к груди перепуганного Гухта.
Губы стражника побелели от внутренней муки. Одна мысль не давала ему покоя. Давеча вечером зверя он все же слыхал. Слыхал, но на своем не настоял. Кто бы знает, как оно обернулось. Быть может, прояви он чуть больше настойчивости, была бы несчастная Анцха сейчас жива.
* * *
Хейта застонала и с трудом разлепила тяжелые веки. Голова гудела, противно шумело в ушах. Яркие солнечные лучи больно ударили по глазам.
Она потерянно огляделась, силясь припомнить, что приключилось накануне. Издалека донеслись звуки людских голосов, детский плач, гневная перебранка.
Хейта вздрогнула и выпрямилась. Ей разом припомнилось все: изгнание, жуткий сон, долгий переход, город. Она все-таки добралась до Хольтэста!
Девушка силилась подняться. Тело ответило тупой, ноющей болью – трудное странствие и падение давали о себе знать. Досада на свою косолапость ужалила в сердце словно гадюка. Ведь добралась до города накануне. Надо было ей оступиться!
Не переставая ругать себя почем свет стоит, Хейта скоро зашагала в направлении города. Она вынырнула на широкую дорогу неподалеку от ворот, над которыми развевалось гордое серебристое знамя с раскидистой елью посреди. Этот герб принадлежал правящей здесь династии Рильдов.
Стражников у моста было видимо-невидимо. Ужасная догадка окатила девушку, словно кипятком. Неужто и вправду случилась беда? Неужто она опоздала?
Поглубже надвинув капюшон, Хейта приблизилась к воротам. Один из стражников, заприметив ее, кликнул других. Сразу несколько здоровенных мужчин, разом обернувшись, скрестили на ней мрачные взоры.
– Стой! Кто такая? – спросил самый плотный из них, с рыжеватыми волосами и круглым, красным лицом. Хейта признала в нем Шнарфа из своего сна.
– Я… Вильда, – представилась Хейта первым именем, что прыгнуло ей на ум.
Свое ей говорить отчего-то не захотелось. Вряд ли, конечно, тут слыхали про странную девушку по имени Хейта, но остеречься было нелишним.
– И откуда ты пожаловала, Вильда? – спросил другой стражник. Он был статен, высок, седовлас и одет богаче, чем остальные. Хейта без труда признала в нем Борха, главу городской стражи.
– Деревня тут есть, неподалеку… Охна, – ответила Хейта, усиленно припоминая название хоть какой-нибудь окрестной деревеньки. – Я оттуда родом.
– А чего здесь забыла? – спросил Шнарф.
– Мне к Фэйру надо. Он здешний целитель.
– Знаем-знаем старину Фэйра, – улыбнулся тот. – На что он тебе понадобился? Захворала, что ль?
– В ученики к нему хочу, – честно ответила Хейта.
– А с чего ты взяла, что он тебя примет? – спросил глава, сверля ее пытливым взором.
– Фэйр бывал у нас не раз, – пояснила она. – Успел меня кое-чему научить. Но я хочу знать больше. Ведь второй целитель вам в городе не помешает?
– Не помешает, – задумчиво кивнул тот.
– А как ты до нас добралась? – не унимался Шнарф.
– Дошла, – был ответ.
– Сама, без провожатых? – Он недоверчиво вытаращил глаза. – И обидеть не попытался никто?
– Да я тайными тропками шла, – призналась Хейта. – Фэйр как-то выучил.
– То-то ты такая чумазая! – хохотнул он. – А я было подумал, что у вас там, в Охне, все такие ходят.
Запоздало опомнившись, девушка пристыженно покосилась на свой замызганный плащ, сапоги в засохшей грязи и руки в царапинах. Вот отчего стражники так на нее таращились. Небось, приняли ее за обычную попрошайку.
– Успел научить, говоришь? – произнес глава стражи. – Стало быть, ты и в том, что связано с волшебством, знаешь толк?
– Немного, – ответила Хейта, гадая, к чему он клонит.
– Проходи, – кивнул Борх. – Найдешь Фэйра, велишь ему разыскать стражника Брава. Он до него пошел, но мало ли, вдруг разминулись. А ежели Фэйра не сыщешь, так сама помоги Браву. Поняла?
Хейта кивнула и спросила делано бодро:
– А что стряслось?
Стражники помолчали.
– Ночью девушку задрали в лесу, – наконец, нехотя ответил ей Шнарф. – Зверь какой-то. А что за зверь, не поймем. Да ты ступай, тебе Брав по ходу дела все растолкует.
Но Хейта словно окаменела. Живот стянуло в тугой узел, а сердце ухнуло куда-то вниз. Конечно, она опоздала. Так старалась, а все-таки сплоховала в конце. И не предотвратила беды.
– Ты что, оглохла, что ли? – гаркнул он. – И отчего лицо свое прячешь? – стражник потянулся к Хейте с явным намерением сорвать с нее капюшон.
Но девушка, опомнившись, резко отскочила в сторону.
– Пятна у меня на лице страшные, – выпалила она. – Я в детстве захворала сильно, Фэйр меня вылечил, а они остались.
– Ладно, – вздохнул тот. – Ступай, и так заболтались с тобой.
Хейта кивнула и, поспешно миновав мост, оказалась в городе.
Хольтэст обрушился на девушку буйством всевозможных звуков. Неподалеку галдела ребятня, отовсюду доносились голоса лавочников, наперебой расхваливавших свой товар, шумели инструменты ремесленников. Вот пожилая женщина что-то в красках пересказываетдругой, а та громко охает, качая головой.
Хейта сперва внимательно приглядывалась и прислушивалась, а потом взгляд ее стал рассеянным. Отголоски разговора со стражником жутким эхом отдавались в ушах. Совесть нещадно грызла за проявленную слабость, ценой которой оказалась человеческая жизнь.
Хейта так глубоко погрязла в собственных мыслях, что едва не налетела на плотную женщину с кадкой воды. Та ойкнула и принялась возмущенно браниться. Ловко вывернувшись, Хейта наступила на хвост тощему коту, который дико заорал и дал деру. Девушка шагнула вперед и с ходу налетела-таки на кряжистого мужика.
Из-под широкого капюшона его лица было почти не видать. Она различила лишь тонкие губы, мясистый нос и полыхнувшие злостью большие, близкопосаженные глаза. Хейта открыла рот, чтобы извиниться, но мужик ее опередил:
– Смотри, куда идешь! Глупая девка!
Хейта вздрогнула, как от пощечины. Не то чтобы она не была привычна к грубым словам. Была, да и к словам, что похуже этих. Но то было в деревне Кихт, и до сих
