за такую ласковую и приветливую погоду. Но особенно радовался высокородный юноша. Он смеялся, задавал нелепые вопросы, спрашивал у Феодосия, как звучат на латыни слова: «солнышко», «цветение», «пчела», «бабочка», «ящерка» и тому подобное. За полдень проехали они деревню Подборовье и двинулись по дороге к деревне Крипецкое. Не доезжая Крипецкого, путники свернули лошадей на лесную дорогу и версты три ехали по сосновому бору. Наконец лес расступился, и они увидели большую поляну среди леса, на которой обосновалась обитель. Каменный храм и бревенчатые постройки монастыря окружены были рублеными стрельницами и стенами. Это была немалая и добрая крепость – «монастырь-сторожа» на дальних подступах ко Пскову со стороны Новгорода. Но в сравнении с мощным каменным градом Псково-Печёрского монастыря эта «сторожевая» крепость не была рассчитана на долгую осаду. Юноше сразу понравился лёгкий и сказочно-красивый облик монастыря.

Игумен и братия давно уже ждали путников и после благодарственного молебна сразу сели с гостями за трапезу. Пили сладковатое и крепкое, красное фряжское вино. После трапезы путники вели разговоры с братией и отдыхали. Для них истопили баню. Легко перекусив, воспитанник Феодосия не хотел париться в бане в столь тёплый вечер и спрашивал у братии, нет ли поблизости реки, чтоб искупаться. Ему отвечали, что до большой реки Псковы вёрст пять-шесть, а близ монастыря лишь малая речушка, что течёт в озеро. В версте же – другой от обители три великолепных озёра с песчаными отмелями и берегами. Тут юноша упросил Феодосия отпустить его купаться. Старец разрешил. Один из молодых послушников взялся проводить воспитанника к самому глубокому и красивому из этих озёр, прозываемому Большим.

В тот вечер юноша с удовольствием плескался и плавал в согреваемой жаркими лучами солнца чистой, переливающейся потоками света, озёрной воде. Накупавшись, он вышел на песчаное мелководье и в мокрых исподних портах долго в тишине бродил вдоль берега, наблюдая за тем, как мелкая рыбёшка и мальки играют и носятся стайками по отмели. В сопровождении послушника он возвратились в обитель лишь поздно вечером, когда солнце село за кромку леса и последние светлые блики скользили по макушкам сосен. Отужинали они быстро, и юноша скоро попросился спать. Феодосий, благословляя его ко сну, заметил, что тот совершенно счастлив и доволен своим приездом в Крыпецкую обитель.

За время своего двухмесячного пребывания в Крыпецком монастыре воспитанник стал заметно тяготиться учёбой. Но старец наставлял и поучал его. Тот слушался, но как только заканчивалась учёба, юноша уходил на озёра, или седлал коня и ехал туда верхи. Он исходил и изучил берега всех трёх озёр – Большого, Кривого и Ширицкого. Смело переплывал он их посредине – от одного берега к другому. Порой плавал на лодке и рыбачил то с небольшой сетью-бреднем, то с удочкой. Молодой послушник часто помогал ему закидывать и вытаскивать бредень. Хороший улов сопутствовал им почти каждый раз, и они приносили на монастырскую поварню то полное ведро, а то и корзину крупных карпов, окуней и лещей. Тогда для братии варили добрую уху и монахи, поминая юношу добрым словом, молились за него. В отношении с братией воспитанник был приветлив и открыт. Монахи отвечали ему тем же.

Великолепные, тёплые и светлые дни конца мая и первой половины лета, глубокие озёра с прозрачной водой, богатые рыбой, берега из белого песка, прогретого солнцем, воздух, напоённый сосновой хвоей, безлюдные сосновые леса – стали для юноши местом тихой и светлой пристани и радости на жизненном пути. Ему, с детских лет бесконечно странствующему по городам и весям России, навсегда запомнилась Крыпецкая обитель. Её светлые озёра и леса погружали его в мир зыбких, радужных фантазий, надежд и мечтаний. За эти месяцы он загорел, подрос и раздался в плечах, как-то повзрослел, стал серьёзен.

* * *

В Новгород Великий старец Феодосий в сопровождении воспитанника и своих слуг возвратился к исходу июля 1597 года. В Новгороде все готовились к большому торжеству – к открытию мощей св. Антония Римлянина и прославлению этого святого. Весь город, включая белое духовенство и монашество, воеводу, бояр, детей боярских, простых мирян и нищих ждал приезда патриарха Иова из Москвы. Патриарший поезд встречали с большой честью. Десятки тысяч новгородцев из обеих частей города и из пригородов собрались у острожной каменной воротной башни, проезд через которую вёл на Знаменскую улицу Торговой (восточной) стороны города. Когда патриарший эскорт проехал через башенные ворота, новгородцы стали кланяться проезжавшим и креститься. Беднота, что стояла в отдалении, оттеснённая стрельцами и слугами митрополичьего двора, ликовала, подбрасывала шапки вверх, что-то кричала во всё горло.

Феодосий и его воспитанник находились при свите митрополита Варлаама. Старец был в скромном монашеском одеянии. Юношу обрядили алтарником. Когда патриарший возок остановился на площади близ Знаменского и Спасского храмов, то всё присутствовавшее на встрече новгородское духовенство и клир вплотную окружили патриарха Иова, вышедшего из возка благословлять новгородскую паству. Патриарх что-то негромко произнёс, увидев столь огромное стечение народа, следом осенил новгородцев большим напрестольным крестом на все четыре стороны. Затем, обращаясь к возлюбленной пастве и новгородскому священству, произнёс несколько приветственных сердечных слов. Приветствуя, почти незаметно, перстом подозвал молодого, крепкого с виду служку в монашеской сряде из своего окружения. Когда закончил приветствие, что-то шепнул служке на ухо и, сев в возок, продолжил свой путь к мосту через Волхов. А молодой служка-монах с родинкой на переносье близ правого ока юркнул куда-то, исполняя поручение патриарха. Феодосий заметил это и обратил на то внимание своего подопечного.

На следующий день 3 августа в Софийском соборе служили литургию, и совершалось открытие мощей святого Антония Римлянина. Служил сам патриарх вместе с митрополитом. Огромный собор с трудом вместил патриарший клир, высшую иерархию новгородского и псковского священства, монашество, знать и воеводскую администрацию. Многие новгородцы остались за стенами святой Софии и слушали литургию стоя у открытых восточных и западных врат. Доступ к открытым мощам после литургии разрешён был всем. У церковных порталов образовались немалые очереди. Следом народ шёл ко Кресту и под благословение самого патриарха. Вот тогда святейший вновь позвал к себе служку-монаха с родинкой у переносья. Тот быстро вынырнул из среды клира, выслушал святейшего, поклонился ему и растаял. Через минуту-другую в окружении патриарха появился владыка Варлаам, вышедший из врат дьяконника. С того момента под благословение святейшего Иова пошли новгородские монахи и священство.

– Следуй за мной, сыне, – тихо промолвил Феодосий, увидев сие.

Юноша встал за спиной старца, и они медленно двинулись под благословение. Феодосий заметил, что близ владыки Варлаама встал монах с родинкой.