Очередь медленно, но неуклонно продвигалась от раки с мощами святого Антония к солее, где располагались патриарх и его окружение. Когда старец и юноша подошли ко Кресту, владыка Варлаам, что-то шепнул на ухо Иову. Святейший внимательно всмотрелся в лицо старца, и, словно узнав, вспомнив его, улыбнулся ему, склонив главу в знак приветствия. Старец поклонился святейшему поясным поклоном, принял благословение, поцеловал Крест, отступив на шаг назад и левее. И тут уже воспитаннику Феодосия пришла очередь получать благословение патриарха. Иов поднял Крест в деснице, поднял очи к небесам, тихо прошептал молитву, а затем пристально всмотрелся в лик юноши. Казалось, патриарх на несколько мгновений отрешился от всего происходящего в соборе. Длилось это всего несколько мгновений. Но люди, стоявшие близ святейшего заметили, что Иов от волнения сначала побледнел, затем покраснел, словно не зная, что сказать или сделать. Затем поманил юношу к себе поближе, что-то шепнул ему на ухо. Тот, также покраснев, утвердительно отвечал святейшему. Иов с облегчением вздохнул и благословил юношу Крестом, а затем достал из складок своих одеяний большую просфору и передал благословлённому. В ту же минуту владыка Варлаам что-то шепнул служке-монаху с родинкой и тот внимательно, с улыбкой воззрел на юношу…

Когда закончились все богослужебные дела и приглашённые к праздничной трапезе, оставляя собор, последовали в митрополичьи покои, монах-служка подошёл к юноше и с разрешения Феодосия отозвал его в сторону. Старец осторожно последовал за молодыми людьми. Они встали у стены владычного двора. Юноша смотрел на монаха выжидающе-настороженно, монах же – с улыбкой, смело.

– Поставлен яз служить табе и в помочь, государь мой! – с лёгким вызовом в голосе произнёс патриарший служка, затем склонился в поясном поклоне, тронув перстами землю.

– Како же зовут тя, брат? – спросил юноша, краснея и отвечая лёгким поклоном.

– В иночестве зовут мя Григорием. А до пострига звался Юрьем, – отвечал монах. Немного помолчав, негромко добавил – Отрепьевы мы – дети боярские. Служить табе, государь, княжеского роду человека видишь, не нашлося.

– Чаю, видел тебя ранее где-то, Григорий, – прошептал юноша.

– Верно чаеши, государь. Облик мой знаком табе. Аз в юные года такой же был, как ты один в один, – отвечал Отрепьев.

Стоявший рядом с молодыми людьми Феодосий, внимательно всматривался в их лица и с удивлением шептал:

– Святый, Боже! Святый, Крепкий! Святый, Бессмертный! Како же сотворил таковое еси? Воистину похожи оне. Толико один – вьюношь, другой – мóлодец!

* * *

В середине августа старец двинулся со своим воспитанником и слугами в Вологодскую землю. В Вологде гостили всего несколько дней и поехали путешествовать по северным вологодским монастырям. В течение конца лета, осени и к началу зимы побывали они во многих обителях. В Белозерском крае посетили Ферапонтов Богородицкий монастырь. Здесь Феодосий показывал своему воспитаннику чудные фрески собора Рождества Пресвятой Богородицы, что принадлежали кисти зело искусного изографа Дионисия, расписавшего собор без малого сто лет тому назад. Затем поехали они к берегам Кубенского озера. И там уже привёз старец своих людей на небольшой каменный остров, где в древности еще воздвиг Белозерский князь Глеб Василькович Спасо-Каменный монастырь – первую каменную обитель на Русском Севере. Следом Феодосий направился в Спасо-Прилуцкий монастырь. Тут уже удивился юноша огромному каменному граду – монастырской крепости, охраняющей подступы к Вологде с северо-востока.

Далее путники двинулись ещё восточнее – в Тотьму. Феодосий устроился в Тотьме в Спасо-Суморином монастыре, расположенном в городе на продолговатом мысу между речками Песья Деньга и Ковда. В 1554 году основал сию обитель старец Феодосий Суморин. Поставил на свои деньги собор Преображения Спасителя, а затем поселились возле него монахи. Так и сложилась обитель. Гостили в Тотьме недели две, ибо принимало их местное священство, монахи и гражане тотемские с особою честью. Более других жаловали гостей тотемские промышленные люди Меншиковы и Суморины. Они снабжали приезжих всем необходимым, дали хороших лошадей, и пожаловали Феодосию немалые деньги для дальнейшего странствия.

Из гостеприимной Тотьмы уехали только в декабре и направились на юго-запад в Свято-Троицкий Павло-Обнорский монастырь. Обитель та, основана была 180 лет тому назад учеником Сергия Радонежского преподобным Павлом Обнорским. И там старца Феодосия и его воспитанника принимали с большой любовью и почётом. Тайная монашеская почта работала безотказно и весть о именитом старце и его высокородном воспитаннике быстро разлетелась по северным монастырям России. Уже зимой в Свято-Троицкий Обнорский монастырь пришли тревожные вести из Москвы. Совсем плох был государь Феодор Иоаннович. Из Павло-Обнорской обители старец решил направить стопы свои «восвояси» – в родной Кириллов-Белозерский монастырь.

Глава 2

Междуцарствие 1598 года

Великая болезнь Российской державы

События прошлых лет

Истоки извечной российской проблемы, связанной с крепостнической политикой правительства с одной стороны и широкомасштабным колонизационным движением русского населения на юг, юго-восток и восток с другой, корнями своими уходят в середину XVI века, а возможно и в более раннюю эпоху. Так или иначе, но именно в указанное время потребности дальнейшего развития России диктовали более активную внешнюю политику на Востоке. В повестку дня московские правители поставили решение насущной национальной задачи: ликвидацию осколков Золотой Орды. Овладение волжской дорогой сулило многие выгоды – усиление торговых, культурных связей с восточными и южными странами, по ее берегам лежали плодородные, «подрайские» земли, ждущие земледельца. Казанцы из года в год нападали на Русские земли. Разоряли города и селения, уводили в полон жителей. Только на территории ханства томилось более 100 тысяч пленников. Многих из них ожидала незавидная судьба – быть проданным на рынках рабов в Крыму, Средней Азии, Северной Африке. За спиной татарских ханств, в том числе и Казанского, стояла могущественная Османская империя (Турция).

Уже с 1545 года Иван IV организовал походы на Казань. Весной 1551 года при впадении реки Свияги в Волгу, недалеко от Казани, построили крепость Свияжск, которая стала базой для действий против ханства. В июне следующего года из Москвы выступила 150-тысячная армия во главе с самим царем. В нее входили стрелецкие полки, отряды донских казаков, вспомогательные мордовские, чувашские и даже татарские отряды.

Крымский хан Девлет-Гирей, помогая казанцам, повел свое войско к Туле. Но у засек за Окой и на Оке русские отряды отбили крымскую рать. В конце августа началась осада Казани. Приступ, проведённый 2 октября 1552 года, закончился взятием города. В 1556 году к России было присоединено и Астраханское ханство. Еще год спустя российское подданство приняла Большая Ногайская Орда, кочевавшая между Волгой и Яиком. Часть ногайских улусов ушла на Кубань и составила