Шрифт:
Закладка:
На груди ожерелье из двойной связки крысиных черепов, плюс несколько штук торчало из карманов. Черепа белые, отполированные до блеска с начертанными на них символами. Все это напомнило Банши и ее разгрузку с бомбами.
«Джампер» неуклюже прошел мимо моего укрытия, остановившись на мгновение и с шумом понюхав воздух. Хрюкнул, начал вертеть своим «котелком» и замер, повернувшись в мою сторону. Размотал цепь и, со свистом рассекая воздух, начал крутить гирьками.
«…может, завалим его…» — прошептал Муха: «…костыли-то пообломаем… и как по классике — нет ножек, нет скакалки, а?»
«…ждем, вдруг он не один…» — я тоже замер, задержал дыхание и одной рукой сжал орденский жетон, чтобы неожиданный «звонок» не испортил всю мою засаду, а во второй аккуратно вынул финку.
Между нами было метра три. «Моя» колонна, невысокий простенок и непонятный каменный постамент, может алтарь, а может просто подставка под светильник. «Джампер» начал движение и остановился перед простенком.
В этот момент у меня за спиной раздался шум, клацанье стальной мышеловки, и мимо меня с визгом пронеслась крыса с оторванным хвостом. Подранок, проскочивший капкан, метался, тыкался о стены и, наконец, встретился с цепом Грешника.
Свист, смазанное движение на границе зрения и «джампер», распрямившись, уже с тупой улыбкой отрывает деймосу голову. Дальше он не пошел, развернулся и, пружиня, на своих копытах двинулся к развешенным на веревке крысам. Подвесил на свободное место добычу, и снял совсем уже пустые тушки. Вынул из какой-то ниши (мне уже не было видно) два ведра, наполнил их кровью из корыта и, чуть ли не насвистывая, скрылся в коридоре.
Я пошел за ним. Выждал, чтобы цоканье отдалилось, и по стеночкам, короткими перебежками от колонны до простенков пошел вперед. После очередного поворота открылся вид на большой освещенный тоннель, метров двадцать в высоту и вдвое больше в ширину.
Тоннель шел под уклон и сильно загибал в сторону, так что разглядеть, что же там дальше было невозможно. И вся обстановка открывалась по мере движения. Эхом доносились разные звуки: обрывки разговоров, звон посуды, когда алюминиевой ложкой котелок скребут, и стук кирки или лопаты по камню.
Это было какое-то убежище или полевой подземный лагерь. Шагов через сорок я заметил нечто похожее на палатки. Тряпичные навесы без стенок защищали от воды, капающей с потолка. Под навесом стояли косые, грубо сколоченные нары, заваленные тряпьем, слабо напоминающим одеяла. Рядом ящики, приспособленные под тумбочки, с разной всячиной: от пустых мисок до воткнутых в доски ножей.
Я насчитал пару десятков огороженных отсеков, расставленных вдоль стен. На двух или трех (сложно было разглядеть, возможно, просто тряпки так слиплись) кто-то спал. Рядом с одним «холмом» к стене прислонили здоровый, чуть ли не осадный арбалет. А прямо над вторым в стену воткнули вилы, пробив камень на несколько сантиметров.
Что это было и, главное, зачем я не понял, крался дальше, стараясь ничего не задеть. Дважды падал на пол, прячась под нарами. Сначала «джампер» обернулся, а потом спящий начал ворочаться.
Пока ныкался, стараясь не чихнуть от непривычных запахов — мокрая земля, плесень и душная смесь крови и пота, цокот копыт Грешника удалился и начал затихать. Остались только следы в виде капель, расплескавшихся из ведер. По ним и пошел.
После очередного изгиба тоннель выпрямился, превратившись в своего рода, галерею с кучей ответветвлений — дверных проемов вдоль каждой стены. Заканчивалось все круглым углублением с каменными постройками. Выглядело все как небольшой храмовый комплекс с оградкой, парой симметрично расположенных алтарей и строений непонятного назначения, похожих на домики-кормушки для птиц. Возможно, под фонари, но сейчас там было пусто.
В центре стояла большая («камаз» сможет проехать) отполированная до зеркального блеска черная плита. Дверь или ворота без ручек и намека на замок.
Стену вокруг украшали древние, частично сломанные фигуры. С одной стороны неизвестный скульптор изобразил клыкастых и рогатых фобосов, а с другой — богатырей охотников. Над плитой было что-то типа вывески — полустертые церковные письмена. Прочитать не получилось, слишком далеко, да и от части символов уже только темный след остался, плюс (видимо, уже Грешники) залили остальную часть красной краской.
«…это какой-то схрон первых охотников Ордена…»— — прошептал Ларс: «…может, там что-то ценное, а, может, уже и пустышка…Фиг знает, вскрывать надо… и, кстати, красные письмена — это совсем не краска…»
Пустышка или нет, непонятно, но от плиты фонило силой. Источник странной энергии был либо сразу за плитой, либо еще дальше и глубже. И не было похоже, что Грешники пытаются здесь что-то раскопать. Кирки, лопаты, сломанная тачка без ручек и отдельно ручки валялись по сторонам, но следы колес вели не к храму, а уводили в одно из боковых помещений.
«Джампер» тоже не пошел вниз, а свернул чуть раньше в ближайшую ко мне арку, в хорошо освещенную комнату, похожую на гробницу (я подкрался к проему и заглянул внутрь).
Опять ниши в стенах, на этот раз набитые под завязку. В несколько рядов плотными штабелями заполненные крысиными черепами. В центре прямоугольный каменный гроб без крышки, куда «джампер» как раз выливал содержимое ведер.
«…как-то неправильно они крыс варят…» — задумался Ларс: «…хотя… посмотри, видишь вон те кристаллы и руны на стенке кастрюльки?»
Я не только их видел, я прямо ощущал исходившие от них эманации темной силы. Кристаллы звенели наполненные изнутри чем-то мерзким, что на уровне ауры я мог воспринимать исключительно, как гниющую язву.
«…это, конечно, не бомбочки Банши…» — продолжил профессор: «…но какой-то артефакт, который рванет так, что мало не покажется. И прилетит будь здоров и надолго, точнее не здоров, всем окружающим…»
«Джампер» не оборачивался, поднял с пола нечто среднее между лопатой и половником и начал перемешивать свое варево. Выловил оттуда крысиный черепок, стряхнул кровь и начал что-то нашептывать в дырки от ушей.
«…шухер! Проснулся кто-то…» — зашипел Муха и подтолкнул меня дальше по ходу тоннеля.
Юркнув мимо проема с «джампером», я заныкался за большой бочкой, стоявшей под самым шустрым ручейком воды, набегавшим сквозь потолок. Вжался в пол, насколько возможно уйдя в тень от бочки, и стал ждать.
Слышал, как шаркают ноги, как сонный Грешник хриплым голосом поприветствовал «джампера», тот пролаял что-то в ответ. Вроде и по-русски говорят, а все равно без переводчика хрен разберешь.
«…он спросил, все ли готово…» — переводчик нашелся в лице Харми: «…ему ответили, что чуть-чуть и нужна помощь…а он такой типа, сейчас умоюсь и помогу…касамука хара!»
Когда стало понятно, что умываться он собирается из «моей» бочки, голос египтянки сорвался в непереводимую игру слов с использованием идиоматических выражений. Я обернулся на следующий проем в стене — на фоне общего гудения воздуха и перестука капель, вроде бы там тихо.
Дождавшись очередной реплики между Грешниками, сиганул к проему и почти кувырком влетел внутрь. Выпрямился, развернулся и замер…
На меня смотрели не менее удивленные Грешники — семеро. Стояли за столом и разглядывали какие-то чертежи.
Повисла неловкая пауза, началась игра в гляделки, миллиметровые движения рук в сторону оружия — так, чтобы не провоцировать резких движений, не на диком западе чай, а в московской подземке. Первым не выдержал Грешник, самый симпатичный из троицы, по крайней мере губы у него были на месте, и речь прозвучала хрипло, но понятно.
— Ты кто такой?
— Парни, — я улыбнулся и развел руки в дружелюбном и приветственном жесте, а потом пожал плечами и показал на стену, где тонкой струйкой сочилась вода. — Тут такое дело, я сосед снизу, а вы нас затапливаете…
«Беееей!»
«Ну, на хер! Бееегиии!»
Удивленный взгляд Грешников. Краткий и путанный (слишком резко произошло, я даже запутался, где моя реплика, а где фобосов) диалог в голове, и мы сделали сразу оба действия.
Ларс подкинул в воздух стол и крутанул его на триста шестьдесят градусов, разбрасывая чертежи и цепляя углами и ножками зазевавшихся Грешников. А Муха буквально схватил мои ноги в свои руки, и мы выскочили наружу. И опять дали порезвиться Ларсу — оттащить стол назад и втиснуть его поперек дверного проема.
У меня была секундная
