и еще двум, проскочившим мимо огня.

— Ты как там? — донесся крик Стечи. — Справляешься? А то нам стыдно, что одного тебя отправили.

— Медленно, но верно, — я зарядил «винчестер» и опять пошел вперед, по стеночке, где огонь уже спал.

Начали качели. Вперед на десять метров, назад на пять. Чем больше силы впитывали фобосы, тем активней помогали. Острые обломки кирпичей, управляемые силой Ларса, со свистом жалили деймосов, пробивали насквозь и оттаскивали в кучу.

Муха помогал маневрировать, добавляя телу не только скорости, но и плавности. При этом экономно расходуя мои силы. Поворот головы на пару сантиметров, чтобы разминуться с крысиной челюстью, ощутив ледяной ветерок от шерстки, зацепившей щеку. Толчок под локоть, чтобы, дернув прикладом, осадить особо прыгучую тварь.

Харми напрямую накачивала «винчестер» своей силой. Дробинки, вылетая из ствола, искрились и бескровно, как иглы, пробивали крыс насквозь. Все деймосы, кого хоть чуть-чуть цепляло, как подкошенные падали на пол и начинали трясти лапами, как припадочные.

Метров через сорок, когда закончились одноразовые огневики, а сила уже переливалась через край, я нашел источник, откуда они перли. Обвалившаяся кирпичная кладка, за которой открывался параллельный тоннель. Я далек от стройки, но выглядел он на порядок старше того, где я колупался последний час.

Крупная, частично рассохшаяся кладка. Следы краски на сводах потолка, откуда по капелькам стекала вода. На стенах едва заметные знаки, больше похожие на темные пятна плесени. На полу следы фобосов, крысиные кости и какой-то ржавый мусор, вероятно, пару сотен лет назад, бывший доспехами, какого-то богатыря. Несчастливого судя по тому, что он их здесь потерял.

Я перелез через камни и оказался в небольшом помещении, что-то типа перекрестка с заваленным камнями и землей проходом с одной стороны и ступеньками, уходящими на уровень ниже, с другой стороны. Затхлый запах сырости, звенящая тишина с ровным стуком капель обволакивали и давили на психику.

«…ну что? Силы есть…эм, как там дальше? Может, прогуляемся?» — донеслось от разгоряченного и перевозбужденного Мухи.

«…ума не надо там дальше…» — подсказал Ларс: «…но очень уж интересно… Пошли, пока новые не набежали…»

Глава 14

Честно скажу, если бы не бурлящая через край энергия, может, и не пошел бы один. Вернулся бы к чоповцам, отступил для перегруппировки и лучшей подготовки: поиск карт местности, вернул бы Белку, дождался Гидеона и так далее и тому подобное. Но сила пьянила, а сильным, как известно, море по колено.

Через жетон отправил сообщение — один длинный, два коротких, давая понять Банши со Стечей, что все в порядке, иду дальше. Жаль, не объяснить, куда именно дальше.

По моим топографическим прикидкам я был уже далеко от шоколадной фабрики и либо все еще бродил под «промзоной» между бакановой фабрикой Боне и камнетесным заводом Фомича, либо уже проходил под Москва-рекой, двигаясь в сторону Пресненской набережной. А переложив на координаты «арбатского» мира, получалось, что иду прямиком к Москва-сити.

Сырости вокруг становилось все больше, плесень на стенах и под потолком разрослась уже в приличную моховую подушку, поглощающую звуки гулких шагов. Где-то там впереди, как путеводный маячок, пульсировала сила, которую я не мог понять. Вроде бы темная до черноты, но при этом не отталкивающая.

Лестница привела меня в длинный пустой зал с низким потолком и нишами разных размеров в стенах. Частично только с пылью, и частично с засохшими горками слипшихся окаменелостей. На гробницу было не похоже, полки довольно узкие, даже в самой большой не получилось бы вместить покойника в полный рост. Да и костей не то чтобы было много — я нашел несколько черепов с проломленной макушкой и чем-то окаменелым внутри.

«…это не гробница, склад простой…» — подсказала египтянка: «…а черепа — светильники, у меня на родине некоторые тоже так делали…»

Послышалась крысиная возня и из одной ниши высунулась крысиная морда. Принюхалась и скрылась обратно, решив в одиночку со мной не тягаться. Я заглянул в нишу, но там уже никого не было — только крысиный помет и неровная дыра в стене.

И так повсюду, я прошел «склад», вышел в лабиринт колонн, арок и полустенков, везде известняк (Ларс предположил, что это он) помимо того, что сам был пористый, был в дырках. Словно какой-то зубастый червяк наделал себе запасных входов и выходов. Хотя, почему червяк? Крысы сами и наделали. Причем еще до момента, как их разнесло. В одной из нор как раз догнивал скелет грызуна, застрявшего в узком лазе.

«…глянь-ка…» — прошептал Ларс: «…их не просто разносит, скелет тоже гипертрофирован. Лопатка втрое толще, осевой позвонок искривлен, а первый крестцовый раздвоен, седалищная кость заострена, про резцы я уж вообще молчу…»

«…вот и молчи, умник…» — перебил его Муха: «…че выкоблучиваться, а? Просто нельзя сказать? И так ведь понятно, что это не домашний хомячок, а жопа с зубами и рогами…»

Я нашел еще одну лестницу, винтом уходящую еще ниже. Спустился на несколько оборотов, игнорируя ржавые покосившиеся решетки. Проверять каждый этаж не хотел, сквозь прутья удавалось разглядеть лишь груды пыльных обломков камней. Один этаж был полностью перекрыт, обвалившимся потолком.

Но туда и не тянуло. На уровне ауры что-то странное поднималось именно с лестницы. Прозрачная дымка стелилась по ступенькам. Я как будто входил в воду — по щиколотку, по колено, по пояс… Когда лестница закончилась, и я попал в очередной коридор, забитый узкими тесными «комнатушками», энергетическая дымка окутала уже с головой.

Я задержал дыхание и «нырнул».

Действие ночного зрения стало слабее, словно фильтр наложили. Температура поднялась градусов до тридцати — этакий пустынный зной с дымкой миража. Воздух горячий и сухой, одного вдоха мало, хочется сразу еще. Не хватает кислорода, как будто в финской сауне на верхней полке.

Где-то вдалеке появился свет, пятна на полу, перекрываемые неровными тенями. Я увидел несколько мертвых крыс, зажатых в странного рода ловушках. Стальная челюсть, как у медвежьего капкана, тонкая пластинка-ловушка, как у обычной мышеловки и кусок гнилого мяса в центре.

Капканов было много, кто-то раскидал их вдоль стен практически перед каждой норой. Добыча нашлась в одной из комнатушек — размочаленные крысиные трупики с оторванными головами висели на бельевой веревке. Стальные прищепки и удерживали тушки и выдавливали кровь, стекающую в длинные корыта на полу.

«…очень интересное здесь домохозяйство…» — профессор озвучил мои мысли: «…не менее интересно, что они делают с черепами и зачем им столько крови?»

«…идёт кто-то, давайте спросим…» — предложил Муха, а я замер, спрятавшись за колонной.

Послышались шаги вместе с неразборчивым тихим бормотанием. Звук приближался странный, будто чем-то острым царапают каменный пол. Первой в коридоре появилась тень — худое, человекоподобное существо неправильных пропорций. Тонкие длинные ноги, широкие сутулые плечи и маленькая, низко посаженная голова (этакая каска на плечах без шеи).

А потом появился и сам здешний обитатель.

Высокое сгорбленное тело сутулилось, чтобы не цеплять головой потолок. Бледное лицо, покрытое засохшими язвами, желтые выпученные глаза без ресниц нервно бегали с пола на потолок. Грешник шел медленно, выбирая, куда ставить ноги и стараясь макушкой не стукнуться кирпичи, выпирающие из потолка.

То, что это был именно Грешник, сомнений у меня не было. Сгнивший нос, облезлые губы с торчащими наружу острыми кривыми зубами — все как у тех, кого я наблюдал в застенках инквизиции. Единственное, что было нового — это ноги. Тонкие изогнутые пластины, похожие на цирковые ходули-прыгунки или, как их еще называют, джамперы.

«…презабавные ходули, я такие у скоморохов видел…» — заметил Муха: «…только не пойму, как он их крепит?»

«…сами растут…» — ответил профессор: «…но ты не о том думаешь! Надо думать, не как прикрепить, а как их вырвать…»

То, что они растут сами, я и так уже понял. Чуть повыше коленной чашечки нога заканчивалась и начинались эти непонятные костяные «копытца» и судя по походке, Грешник не боялся поскользнуться, а, наоборот, медлил, протыкая камень и застревая.

Руки у него были обычные даже для грешника. Толстые пальцы с сантиметровыми когтями черного цвета. Одет, как деревенский помещик, черная рубаха, кожаный жилет с карманами и штаны, превращенные в шорты. Вместо пояса