Присев на краешек кровати, откинул прикрывавший меня плед и повелительным тоном сказал:

– Поднимите сорочку, – и только после его слов я обратила внимание, что лежу в белом тонком платьице. – Мне нужно вас послушать. Ткань будет мешать.

Я спокойно задрала сорочку благо мои простые панталончики никто трогать не стал. Оголяться перед врачами мужского пола не очень любила, но когда нужно было, делала без вопросов.

Лицо эскулапа ничего не выражало, он просто прижал трубку к моей груди и прислушался. Минуты две ушло на то, чтобы он сделал какие-то свои выводы, после чего родоначальник "стетоскопа" отправился в саквояж, а врач принялся ощупывать саднящие места на моём побитом теле. Синяки пристутсвовали в большом количестве, свеженькие, разных размеров, но в основном справа.

– Вот так больно? – спросил лекарь, надавив на рёбра.

– Больно.

– Согните ноги, разогните. Больно?

– Да.

Господин Анри прощупал мои тощие конечности, покачал головой с аккуратно уложенными волосами и сказал:

– Вы правы, у вас ушибы, но переломов и вывихов нет. Можете прикрыться. Пропишу вам тугие повязки и мазь от синяков, она дополнительно притупит боль, полагаю, более ничего не потребуется, возможно, для глубокого и безболезненного сна пару капель настойки, – задумчиво пробормотал он, поднимаясь, – рецепт вам принесёт мой слуга, вместе с лекарствами.

– Спасибо, доктор, – ну если он считает, что ничего страшного со мной не произошло, выдохну с облегчением.

– Лорд Анри ла Эрвье очень добр, именно благодаря ему вы оказались под моим непосредственным присмотром. Я несколько дней буду приходить сюда и вас осматривать, – я и так догадалась, что лекарь высокого мнения о себе, но его последние слова лишь подтвердили меня в правильности сделанных выводов. – Вам принесли перекусить, – добавил он, вежливо кивнул на прощание: – Мне пора, скорейшего выздоровления, юная мисс.

В этом мире, вернее, именно в данных государствах (Энлийском и Франлийском), обращения к женщинам были едины: к незамужним – мисс (миесс), мадемуазель (мадмизэль); к замужним и в возрасте – миссис (миессес), мадам, мэм (мэдэм), а чтобы выделить положение в обществе, а точнее, к аристократкам – леди (лиеде), госпожа (мистриэс). У мужчин аналогично. Язык похож на смесь английского и французского, но отдалённо. Мой мозг просто автоматически переводил исковерканные, на мой взгляд, слова, на понятные и привычные. Главное, что при переносе в новый мир, в моё сознание не забыли вложить необходимые знания и оставили воспоминания от прежней Джейн. Со временем я привыкла и воспринимала местную речь почти как родную, слово "почти" помогало не забыть, откуда я действительно родом.

С трудом села и осмотрелась внимательнее: моему взору предстала богато обставленная комната. Тяжёлые, цвета бордо бархатные занавески на окнах, большой камин и удобные кресла перед ним, аккуратный маленький столик между. Шикарный ворсистый ковёр кремового оттенка, уютная кровать, на которой я сейчас сидела, с резным изголовьем, неподалёку от неё (кровати) стояли пуфики для ног. Много цветов в пухлых вазах радовали глаз. Столик с моим завтраком и прикроватная тумба с масляным светильником и некрупным шандалом с полуоплывшей свечой.

– Богато живут, – негромко пробормотала я, – но не лучше семейства ла Асолье. Лишь бы Луиза до моего возвращения не натворила делов.

Опустив ноги на пол, медленно встала, и тут же неприятная боль стрельнула где-то между рёбрами, заставив меня недовольно сморщиться – не люблю чувствовать себя беспомощной. Но нужно поесть – телу требуется энергия, а потом решить, что делать дальше. Во всяком случае, дождаться настоек от доктора Мартена, просто необходимо, возможно, удастся разузнать, кто именно меня сбил, отчего какую-то служанку разместили в гостевых покоях для благородных, а после вернуться в дом мадам Бернар.

Глава 24

– Мисс, – в дверь постучали.

– Войдите, – громко ответила я и повернулась к входу. Внутрь помещения вошла молоденькая служанка и, сделав быстрый книксен, отчего-то густо покраснела (скорее всего, потому что приходится кланяться равной себе) и затараторила:

– Его Светлость приглашает вас к себе в кабинет. Он интересуется, будет ли вам удобно?

Я высоко вскинула брови: чтобы сам герцог волновался удобно ли какой-то служанке побеседовать с ним? Ха! Вот это поворот!

– Думаю, да.

– Тогда погодите немного, вам принесут платье, – ещё один книксен, блеск любопытных тёмных глаз и девушка скрылась за дверью.

Чудно, однако.

Долго ждать не пришлось – не прошло и десяти минут, как мне доставили две коробки: в одной лежало дорогое муслиновое платье, в другой аккуратные тканевые туфельки. На стол поставили кувшин с водой.

– Я помогу вам с нарядом и смочу* платье в нужных местах, – всё та же девушка, замерла в центре комнаты и глядела на меня с нескрываемым интересом.

И этот мир не минула так называемая муслиновая болезнь*.

– Мочить ткань не нужно, не люблю такое, – вздохнула я, мысленно недоумевая от подобного широкого жеста хозяина дома. Что же ему нужно? Неужели настолько печётся о здоровье какой-то служанки? В этом мире и времени аристократы стояли над законом, особенно те, кто были приближены к королю.

Нежно-персикового цвета ткань, фасон, приближённый к греческому, тонкие туфельки и высокая причёска снова превратили меня в юную леди. По расширившимся глазам Аманды (имя горничной я узнала в процессе переодевания), поняла – девушка в шоке от произошедшей метаморфозы.

– Следуйте за мной, мисс Дженни, – позвала меня Аманда и мы вышли в коридор с дорогой ковровой дорожкой на мраморном полу.

Кабинет герцога располагался в другом крыле здания, идти пришлось достаточно долго, по пути встречались многочисленные слуги, все чем-то занятые: кто-то протирал пыль с напольных ваз, статуэток, столиков у окон, кто-то нёс стопки чистых полотенец, кто-то с кем-то негромко беседовал, а кто-то вытирал столовое серебро в высоких из тёмного дерева шкафах. Имитация бурной деятельности во всей красе. Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть.

Тем временем все они внимательно, исподтишка меня рассматривали. А я, как-то внутренне подобравшись, несла себя гордо, так как учили Джейн и как умела сама: не платье красит человека, а человек, умеющий достойно и выгодно себя подать.

Короткий стук в тяжёлую дубовую дверь и вот я стою посреди шикарно обставленного кабинета: дерево с дорогим бархатом. Всё лаконично и со вкусом.

За широким столом сидел высокий седовласый мужчина, и пока он что-то писал, я позволила себе оценить его внешность. Красивый, подтянутый, даже сухопарый. Строгие черты лица нисколько не портили морщины, говорившие о возрасте, я бы дала ему приблизительно столько же лет, сколько было моему