Хисано пристально вгляделась в того, кто сидел перед ней и выглядел как самый обычный человек.

– Я слышал, что тэнгу происходят из Китая. Судя по иероглифам, которыми записывают это слово, – «небеса» и «собака», – там их изображают как собак, бегущих по небу. По одной из версий, поначалу небесными псами называли метеоры с хвостами, с треском рассекающие небо. Но когда образ тэнгу попал в Японию, они превратились в существ под названием карасу-тэнгу, то есть тэнгу-вороны, или краснолицые длинноносые тэнгу. Считается, что так случилось из-за смешения буддийской, синтоистской и синто-буддийской традиций. Да уж, сколько всего должно было произойти, чтобы собака превратилась в такое… В общем, как возникла эта форма, мы можем только предполагать, а точно никто не знает, – шутливо закончил Танимура и пожал плечами. – Поэтому если спросить, кто я такой на самом деле, то я ничем не отличаюсь от человека, как и сказал ранее. Хотя, если нужно, иногда надеваю красную маску с длинным носом.

Он захохотал.

– У нас говорят, что нынешние тэнгу – потомки человеческих детей, которых карасу-тэнгу похитили и воспитали, надеясь сделать их своими предводителями. Так ли это на самом деле, тоже неизвестно. Просто мы в это верим. Да и кто такие эти карасу-тэнгу, которые нас вырастили, тоже никто не знает. Ясно только, что не люди. Сейчас почти все они выбрали жизнь среди людей и выглядят как обычные японцы, только пониже ростом. Если у вас есть знакомые – умные, преуспевающие в коммерции, не очень крупные телом, – возможно, это карасу-тэнгу, скрывающие свою настоящую сущность… Ну, или их потомки, – тихо добавил он и вдруг посерьезнел. – Но тот, кто забыл свой род, больше тэнгу не принадлежит. Вот в чем отличие.

Хисано все равно не понимала толком, о чем идет речь.

Танимура поскреб щеку:

– Конечно, трудно уяснить все это так внезапно. Считается, что у нас, тэнгу, есть особые силы: тэнгу-даоси, тэнгу-цубутэ, тэнгу-но юсабури. Тэнгу-даоси – это приятный звук, возникающий в горах неизвестно откуда. Тэнгу-цубутэ – внезапное падение мелких камешков. Тэнгу-но юсабури – явление, при котором дом вдруг начинает с силой сотрясаться. Все это можно объяснить с научной точки зрения, однако древние люди, с наукой незнакомые, относили все непонятные феномены на счет тэнгу – так говорят об этом в наше время. Хотите, покажу?

Хисано удивленно нахмурилась, и Танимура вдруг громко хлопнул в ладоши. В тот же миг раздался рокот: то ли дом задрожал, то ли земля загудела.

– Это тэнгу-даоси.

Следом он щелкнул пальцами.

– А это тэнгу-цубутэ.

Теперь по комнате в разных местах будто выстрелы прогремели.

– И тэнгу-но юсабури.

Он топнул, и дом задрожал так, что невозможно было удержаться на ногах. С полок посыпались книги, закачалась лампа на потолке. Хисано ухватилась за спинку дивана, и тут Танимура еще раз хлопнул в ладоши. В следующий момент и звуки, и колебания прекратились, будто и не бывало. Хисано изумленно посмотрела на хозяина дома: тот широко улыбался.

– Ну, что скажете? Тэнгу-даоси – возможно, это рядом случайно упал метеорит. Тэнгу-цубутэ – наверное, случайно пошел град. Тэнгу-но юсабури – видимо, просто случайно возникло небольшое землетрясение. По крайней мере, сейчас эти явления оправдывают так. И их действительно можно объяснить с точки зрения науки. Если бы я не осознавал себя тэнгу, вероятно, я тоже бы утверждал, что просто сейчас случайно прилетел метеорит, обрушился град и произошло землетрясение.

Хисано вдруг поняла, что этот мужчина с добродушной улыбкой пугает ее до смерти.

– Понимаете, тэнгу меня делает только мое собственное осознание, что я – тэнгу.

Женщина сидела ни жива ни мертва, и Надзукихико, забеспокоившись, налил ей воды.

– Прошу вас.

Она молча схватила стакан, но юноша оставался спокоен, будто ничего не произошло.

– Я, конечно, привел совсем уж необычный пример, но онрё ведь тоже вызывают бедствия, которые выглядят всего лишь как разнообразные болезни и удары молний, – сказал он. – Можно считать их просто случайными совпадениями, а тогда и говорить больше не о чем. Для нас, нечеловеческих сущностей, живущих в мире людей, самое главное – самосознание. А следующая главная вещь – пожалуй, то, как нас осознают люди.

Хисано молчала, и Надзукихико ткнул пальцем в Танимуру.

– Сила тэнгу, которую он вам показал, – хороший пример. Как только вы осознали, что это сделал сидящий перед вами человек, Масару Танимура стал в ваших глазах нечеловеческой сущностью, тэнгу.

– А сила тэнгу была бы просто природным явлением, если бы я не показал ее вам, осознавая, что я сам – тэнгу. Понимаете? Никакой мистики нет, пока ее кто-то не осознает. Потому что сама природа не считает явления, происходящие внутри нее, мистическими. Нечеловеческих сущностей не будет без человека. Вот поэтому самое главное для нас – самосознание, а потом – осознание нас другими, то есть человеком, – поучительным тоном, будто учитель ученику, повторил Танимура. – С богами то же самое. Без людей богов нет. И у нас на горе это особенно заметно. Наверное, во всей Японии только здесь есть такое место, где внутри горы сложился свой собственный устойчивый мир.

Масару Танимура встал и легонько хлопнул Надзукихико по плечу.

– Мы существуем между сознанием, которое еще не препарировал человек, и наукой. То ли до нас не дотягивается скальпель, потому что мы обладаем мистической силой, то ли мы мистические создания, потому что нас нельзя препарировать научными методами. Если ставить вопрос таким образом, он становится бессмысленным. Прямо как рассуждать, что было раньше: яйцо или курица.

Тэнгу рассмеялся.

– Наверняка можно сказать лишь одно: и яйцо, и курица существуют. Поэтому Сихо, осознающая себя матерью Ямагами и так же воспринимаемая окружающими, действительно становится матерью божества, – заявил он.

– Так как же нам вызволить Сихо?! – почти завопила Хисано.

Танимура ответил начистоту:

– Способ есть. Сихо по своей воле сроднилась с божеством, но это действует и в обратную сторону. Если она осозна́ет себя обычной школьницей, заклятье горы спадет. Вам достаточно внушить ей мысль о том, что она хочет домой.

– Внушить ей мысль, что она хочет домой…

– Вы сможете. Вернее, кроме вас, этого не сможет никто.

Надзукихико вдруг помрачнел и посмотрел на партнера.

– Ты что, хочешь, чтобы они встретились?

– Да. Пусть госпожа Хисано убедит Сихо.

При этих словах Надзукихико разом посерьезнел.

– Стой! Именно сейчас на священной земле наступил мир. Не думаю, что стоит нарушать его.

– Да ладно! Ты уже забыл, что собирался сделать еще месяц назад? Может, на тебя тоже влияет гора? – Танимура поднял бровь. – Разве не ты собирался отпустить Сихо и свергнуть Ямагами и обезьян? Если