– Иди, Машенька, погуляй, – предложила мама.

День к прогулкам располагал, небо было ярко-синее и без единого облачка.

– Не хочется, – Маша принялась мыть оставшуюся после завтрака посуду.

Завтракать не хотелось ни ей, ни маме, но обе поковыряли сваренную Машей кашу.

– Ты за меня не бойся, ничего со мной не случится. Я и Кате скажу, чтобы больше со мной не сидела. Ничего со мной не случится, я тебя одну на свете не оставлю.

Маша прикинула, что нужно сделать. Кое-что следовало постирать, кое-что погладить.

Делать не хотелось ни того, ни другого.

Маша села на кушетку, взяла в руки телефон, чтобы посмотреть почту. Писали ей нечасто, но почту она регулярно просматривала. Новых писем не было.

Небо за окном синело, как в июне, а голые яблони возвращали в позднюю осень.

Она не успела положить телефон, он зазвонил. Маша, улыбаясь, поднесла его к уху.

– Привет, – сказал Анатолий. – Как вчера все прошло?

– Да так… Нормально прошло.

– Увидимся сегодня?

– Увидимся.

– Когда?

– Когда хочешь.

– Хочу сейчас!

– И я хочу сейчас, – сказала Маша.

Она вскочила с кушетки и открыла шкаф. Новый голубой свитер, который ей очень шел, следовало погладить. Она вернулась в кухню, торопливо разложила гладильную доску, включила утюг.

– Мамочка, я пойду погуляю.

– Ну и умница. И домой не торопись. Дома на пенсии насидишься.

В свитере и легинсах Маша себе нравилась. Она торопливо накрасила ресницы и стала нравиться себе еще больше.

Мамы на кухне уже не было. Надев куртку, Маша заглянула к ней в комнату. Мама лежала на постели с какой-то книжкой. Книги она брала в библиотеке. Если бы не мама, Маша считала бы, что библиотеки давно остались в прошлом.

– В магазине нам ничего не надо?

– Ничего. Если что будет надо, сама схожу, – мама попыталась ей улыбнуться.

Наверное, это можно было назвать «они поддерживают друг друга».

Толя ждал ее у калитки. Маша уткнулась ему в грудь и уже привычно поднялась на цыпочки. Сегодня щека у него была немного колючая и от этого новая. Маша провела по ней губами, почувствовала его губы и больше не могла двигаться, потому что он обнимал ее очень крепко.

– Пойдем ко мне, – шепнул Анатолий.

– Пойдем, – легко согласилась она.

Ей было все равно, куда с ним идти. С ним ей везде было хорошо.

– Я квартиру снимаю, – объяснил он. – Здесь, недалеко.

– Ты не местный?

Желтые листья шуршали под ногами. Слабый ветерок сдувал листья с тротуара.

– Я издалека. Из-под Красноярска. Знаешь такой город?

– Знаю, – засмеялась Маша. – Мы в школе географию проходили.

– Там полная безнадега. Я рад, что вырвался, – он весело покосился на нее сверху вниз. – Хорошо, что вырвался, остался бы дома – тебя бы не встретил.

Он свернул, не доходя до остановки, потом еще раз. В трехэтажном доме, к которому они подошли, жил Машин одноклассник. Маша изредка его встречала, он работал в Москве, хвастался, что взял ипотеку и вполне доволен жизнью. Маша ему не верила. Выглядел одноклассник потрепанным и к тому же каждый раз был нетрезв.

Анатолий подошел к другому подъезду, не к тому, в котором жил одноклассник.

В подъезде было темно, Маша едва не споткнулась о ступеньку. Анатолий придержал ее за руку и заодно чмокнул в щеку.

– Вы бы лампочку ввернули, – проворчала Маша.

– Да, – согласился он. – Надо позвонить в диспетчерскую.

Отчего-то то, что он будет куда-то звонить, а не ввернет немедленно лампочку сам, удивило. С его ростом он мог это сделать даже без стремянки, а лампочка и по Машиной зарплате стоила копейки. Впрочем, она никогда не жила в многоквартирном доме и не была знакома с правилами поведения жильцов.

– Проходи, – Анатолий отпер дверь на первом этаже и подтолкнул Машу внутрь квартиры.

Маша вошла в маленькую полутемную прихожую. Анатолий захлопнул дверь и обнял ее, не дав снять куртку.

Она опять почувствовала, что щека у него колючая, и это ей ужасно нравилось.

В комнате совсем стемнело, когда он шепнул:

– Поесть хочешь? Или выпить?

– Не знаю, – Маша, улыбаясь, разглядывала стоящую на мебельной стенке большую керамическую кошку, раскрашенную под гжель.

– Это хозяйская, – объяснил Анатолий, проследив за ее взглядом. – Я бы такое уродство никогда не купил.

– Я бы тоже, – засмеялась Маша.

Наверное, художник хотел сделать кошку веселой, но тварь получилась злобной, как из преисподней.

– Хозяйка у меня хорошая. И берет недорого.

В стенке стояла посуда, какие-то коробки, лежал ноутбук. Книг не было. Ни одной.

Сейчас мало кто читает бумажные книги, но почему-то их отсутствие Машу удивило.

– Хочешь выпить? Я для тебя вино купил.

– Нет, – отказалась Маша.

Лежать у него на плече было удобно. Анатолий обнимал ее одной рукой, а другую подложил под голову.

– А я вообще не пью. Насмотрелся в детстве на пьяных и дал себе слово к спиртному не прикасаться.

Маша потеснее к нему прижалась.

– Я вообще давно свою жизнь спроектировал.

– Как спроектировал? – промурлыкала Маша.

– Знал, что либо в армию пойду, либо в полицию. Потом решил, что в полиции надежнее. Ты представляешь, как мне повезло! Мог бы сейчас…

Маша посильнее к нему прижалась.

– А полиция – она всегда полиция. Пойдем пить чай, – он чмокнул ее в нос и, легко вскочив с постели, натянул джинсы. – С тортом. Я для тебя торт купил.

– А если бы я к тебе не пошла? – улыбнулась Маша. – Сам бы торт съел?

– Ты бы пошла, – уверенно сказал он. Наклонился и потянул ее за руку. – Вставай.

Торт оказался вкусный, а чай так себе. Маша, как и мама, чай в пакетиках не признавала.

Мебель на кухне, как и во всей квартире, была очень старая. На подоконниках лежала пыль.

– Когда мы поженимся, можно будет получше квартиру снять, – Анатолий заметил, как она неодобрительно посмотрела на подоконник. – Полицейским квартиры охотно сдают, меньше риска на проходимцев нарваться.