– Подождите, – прервал его профессор Мюнстер, который был известным филологом. – Вы сказали, что индейцы назвали аллозавра джорманом?

– Да, – ответил Джарвис, – так они его называли. Позже я часто слышал, как они говорили о них как о джорманах.

– Это самое интересное, – заметил наш куратор, – название, по-видимому, произошло от Сьормана, мифического змея из преданий древней Норвегии. Я убежден, что эти белые индейцы – потомки выживших с какого-то норвежского судна, потерпевшего крушение много лет назад у берегов северной Унгавы. Вероятно, они попали в индейское племя или, возможно, к некоторым эскимосам, с которыми они вступили в смешанные браки, и белая раса, сохранявшаяся на протяжении веков, в конце концов уничтожила аборигенную расу. Они, вероятно, стали кочевниками и в своих скитаниях, случившихся в этом каньоне, и увидев его преимущества для комфортной жизни, остались там, отделившись от других племен. Таким образом, мы можем объяснить примесь норвежских слов в их языке. Извините, что прерываю, Джарвис, и, пожалуйста, продолжайте.

– На данный момент мало что еще можно сказать, – устало сказал Джарвис. – Я путешествовал несколько месяцев, чтобы добраться сюда, и почти не отдыхал. Я написал из Кокрейна в день приезда, а на следующий день уехал в Штаты.

– Но скажите нам, мой дорогой Джарвис, – сказал профессор Мюнстер убедительно. – Как вы провели время, которое прошло, и как получилось, что вы позволили пройти двадцати годам, не пытаясь связаться с нами?

– Как вы, вероятно, догадались, – ответил Джарвис, – индейцы взяли меня к себе. После травмы у меня было заражение крови, и я был тяжело болен. Старая карга из племени наносила мази на мою раненую ногу и поила меня успокаивающими снадобьями из трав, которые она собирала и варила. Когда я достаточно оправился, чтобы передвигаться, меня схватили и связали для принесения в жертву Вечному Пламени, которого, согласно традиции племени, никто, кроме члена племени, не мог видеть и выжить. Джово, который проводил меня к пещерам, был заместителем вождя, и ему удалось спасти меня, приняв в племя. Позже я женился на его сестре. Женщины племени были прекрасны, и Джало была самой красивой из них всех.

Выражение печали скользнуло по лицу Джарвиса, и это было отмечено нашим куратором.

– Ты любил эту туземку, которую взял в жены? – спросил он.

– Преданно, профессор Майнстер, – ответил Джарвис, – она обладала всеми прелестями цивилизованных женщин и многими другими достоинствами. Я не мог бы попытаться описать ее женскую преданность. Такая женщина, как она, не могла надеяться долго прожить в этом мире. Несмотря на языческое огнепоклонничество, я уверен, что ее дух вознесся Ввысь, чтобы присоединиться к другим добрым душам, которые предшествовали ей.

– Очень достойное пожелание, и я надеюсь, что вы правы, – ответил профессор Мюнстер, который в свое время хвастался отсутствием религиозных убеждений. – Были ли какие-нибудь проблемы с этим вашим союзом.

– Никаких, – ответил Джарвис. – Джало скончалась от болезни через два года после нашей свадьбы. Это была умирающая раса, профессор Мюнстер. Туберкулез был причиной смерти белых индейцев в десятках случаях. За двадцать лет, что я оставался с ними, их число сократилось с трех тысяч до нескольких сотен. Они не знали природы болезни, но знали, что она заразна. Тела тех, кто погиб, были сразу же сжигались, их опускали в огонь через отверстие в огненной пещере, которое я уже описал.

– Но чем живет племя? Что является их основной пищей.

– Что касается мяса, за исключением нескольких оленей карибу, горных баранов и коз, добываемых охотниками, они почти постоянно питались мясом анлос; это и похожая на саго крупа, которую они получали из сока некоторых папоротников, составляли их рацион.

– Анлос? – переспросил профессор Мюнстер. – Вы не упоминали анлос, насколько я помню, – сказал он, просматривая свои записи.

– Анлос, – объяснил Джарвис, – были одними из самых мелких существ, населявших озеро. Они были травоядными, и на них охотились джормены. Их легко было убить, размозжив им черепа толстой дубиной, когда они приходили ночью на луг покормиться. Анлос снабжали племя и пищей, и одеждой, и их название, по-видимому, было корнем простого языка, на котором они говорили. Все, что приносило пользу, было "анло", к которому добавлялись префиксы или суффиксы для дифференциации. Главным делом племени были отпор всем индейцам, которые пытались проникнуть в каньон. Охранники не выставлялись постоянно в течение лета, эти люди стали настолько чувствительны к близости незваных гостей, что буквально чувствовали их и могли сразу определить местонахождение посторонних.

– Еще один вопрос, Джарвис. Я знаю, вы устали, но я не могу отпустить вас, не поинтересовавшись температурой во время заморозков, которые охватывают северный Квебек и Унгаву в зимние месяцы. Каньон, конечно, тоже был под их воздействием?

– Практически нет. Снег никогда не достигает поверхности озера ближе чем на тысячу футов. На такой высоте он превращается в мягкий теплый дождь. Морозов там не знают. Я точно следил за показаниями термометра и никогда не видел, чтобы температура на плато опускалась ниже 75°F. Внизу, у кромки воды, на десять градусов теплее. Однако огромное количество снега, которое тает в горах выше, должно значительно влиять на температуру воды, поскольку, как только появляется снег, водные существа уходят в большие подводные пещеры под западной горой и остаются там примерно до мая месяца.

– И что привело вас обратно в цивилизацию, подальше от этого рая, в котором вы жили? – спросил профессор Мюнстер, насмешливо уставившийся на Джарвиса, чья история, казалось, закончилась. Я уловил нотку сарказма в его голосе и задался вопросом, было ли это вызвано религиозным чувством, которое высказал Джарвис, или он думал, что его обманывают с помощью искусно выстроенной истории.

– Я был вынужден уехать из-за сильного извержения вулкана, которое смыло весь район и наполнило каньон лавой, – объяснил Джарвис.

– И спасся только ты один?

На этот раз сарказм не был скрыт, и я сразу увидел, что профессор Мюнстер не верит во всю эту историю. И профессор, и я знали, что профессор Шлекинг взял с собой в эту экспедицию значительную сумму денег, и мы оба начали задаваться вопросом, не заполучил ли Джарвис эти деньги, либо избавившись от своего компаньона, либо каким-то другим способом, и теперь придумывал план, как завладеть состоянием пропавшего бывшего куратора.

– Со мной сбежал еще один, – ответил Джарвис. – Из-за того, что я не мог есть мясо анлос, я часто ходил охотиться на овец или карибу. В компании с молодым человеком из племени я случайно оказался в одной