Шрифт:
Закладка:
Когда эти заметки были напечатаны, я был вморожен вместе со своим кораблем и командой в Полярном море, но мне рассказали, что они вызвали значительный интерес в определенных кругах. Обсуждались различные идеи и у каждого была своя версия этого вопроса. Были опубликованы самые фантастические комментарии. Тем не менее, правда оказалась еще более фантастической.
1 августа я отплыл из Хаммерфеста в качестве капитана на своем старом великолепном судне "Белый медведь", которое весной 1899 года столкнулось с айсбергом и затонуло у Архангельска. План экспедиции был обычным: как можно дольше двигаться вдоль северного побережья Европы и Азии, охотясь на китов и тюленей, которых с каждым годом становится все меньше. Это не было новым или неопробованным предприятием. Уже в середине 1800 года была предпринята попытка наладить регулярное движение китобоев в этих водах. Такая экспедиция обычно отсутствовала год, но летом старалась продвинуться как можно дальше. Зимой экспедиция застывала, вмерзшая в лед, и возвращалась следующей весной с тяжело груженными судами.
Таким образом, мы плыли вдоль берегов Кольского полуострова и полуострова Канин к югу от острова Колгуев и вверх по направлению к Карским воротам, путешествие, которое в реальности немного длиннее, чем в описании. Нам повезло. За три месяца мы смогли выгрузить полный груз на станции компании на Новой Земле. Воодушевленные нашим успехом, мы продолжили движение на восток, так что в начале зимы оказались на 114° восточной долготы в море Норденшельда6, пройдя примерно тем же курсом, что и "Вега". Здесь, в устье реки Хатанга, мы в конце концов оказались скованы льдом на зиму и должны были готовиться к зимовке в Арктике.
Бескрайняя ледяная пустыня, окружавшая нас, раздражала бы своим однообразием, если бы глаз не находил неподвижную точку на белом просторе. Всего в пятидесяти ярдах справа от нас находился маленький остров, тоже покрытый льдом, с которого открывался вид на узкий пролив, отделяющий остров от материка. Остров представлял собой массу скал, в некоторых местах необычно возвышавшихся над кромкой воды, в то время как вершина горы в его центре имела высоту, скажем, три тысячи футов. Остров, у которого нет названия на карте, был назван нашим экипажем "Островом отшельника".
Пока корабль выталкивался льдами из воды, мы построили себе зимовье на острове. Наша новая резиденция была очень удобной. Дом был разделен на одну большую и одну маленькую комнаты. В первом проживала часть команды, а во втором – помощник капитана траппер Йенссен, управляющий компанией, молодой человек по имени Берг, которого очень любили на борту парохода за его дружелюбные и приятные манеры, и, наконец, я.
Комнаты освещались и обогревались динамо-машиной, которая была у нас на борту.
При таких обстоятельствах неудивительно, что жизнь, скорее всего, будет одинокой и скучной. И хуже всего было на Рождество. 24 декабря, сидя за поздним завтраком на острове, мы почувствовали тоску по дому.
Каждый из нас был занят своими мыслями, даже у контролера Берга было мрачное лицо, и мы не ожидали приятного Рождества.
Но уж коли мы хотели действия, мы его получили. Мы еще не закончили трапезу, когда корабельный повар распахнул дверь и ворвался внутрь в сопровождении матроса. Я удивленно спросил, в чем дело, но мужчина был настолько сбит с толку, что не мог ответить, и вместо него все объяснил матрос.
– Что ж, капитан, мы сделали открытие! – сказал он.
Весь их вид выражал такое растерянное изумление, что я молча последовал за двумя мужчинами. Четверо моих товарищей, конечно, сопровождали меня, и два наших проводника привели нас к подножию скалы, где вся команда стояла, уставившись на нечто. Не на шутку заинтересованные, мы пробрались к ним по снегу. Сбоку от перпендикулярной каменной стены на протяжении веков скапливалась плотная масса льда. Его размер и цвет намекали на большой возраст. Секрет, который он скрывал, однако, никогда бы не был раскрыт, если бы повар, который был очень умным парнем, не развел огонь именно на этом месте, чтобы набрать свежей воды для кухни. Результат был поразительным. Когда повар вернулся за водой, огонь растопил глубокую впадину во льду на склоне утеса, и когда он случайно бросил взгляд в это ледяное окно, того, что он увидел, было достаточно, чтобы заставить его сесть на снег, онемев от изумления.
Искрящийся огонь продолжал свою работу, и когда мы прибыли, впадина была глубиной более шести футов, образуя углубление в ледяной стене, на границе которой горел огонь. Во всем этом не было ничего необычного, но сквозь прозрачную ледяную стену можно было разглядеть контуры большого животного. В голубом льду мы увидели два изогнутых бивня, каждый длиной со взрослого человека.
– Ого! – воскликнул Берг, его острый ум быстрее остальных справился с изумлением. – Больше топлива! Мы собираемся выплавить бедолагу!
Были принесены дрова, и огонь запылал и затрещал.
Пламя отбрасывало красные отблески на ледяные скалы, а тени были темно-фиолетовыми, а еще дальше – синими. Над нами сверкали звезды, и яркое северное сияние занимало половину неба. Сильная жара заставляла ледяную воду обтекать наши ноги, но, в то время как нижние слои древесины шипели, брызгали и дымились в снежной воде, верхние быстро пылали, подпитываемые сухими кустами, которые в более защищенных местах вели безнадежную борьбу с арктическим холодом. Вокруг костра стояла вся команда "Белого медведя", практически в оцепенении глядя на происходящее и друг на друга. Контуры большого животного проступали все четче и четче. Лед становился все тоньше и прозрачнее. Внезапно появилось маленькое черное пятнышко. Оно становилось все больше, и обнажилась коричнево-серая волосатая шкура.
– Что за… разве это не мамонт? – воскликнул Берг в своей импульсивной манере.
Так оно и было. Мои люди хотели зарубить животное своими топорами, но я запретил это, боясь повредить тело. Лед медленно таял, и, наконец, колосс стоял на свободе под сводчатой крышей из капающего льда. Бесформенный зверь был около
