что «отвлеченность» сильными чувствами не обязательно делает кого-то плохим бойцом, и это не должно привести к их убийству. Я также хотела доказать Риду, что я действительно заботилась о нем так сильно, что была готова рискнуть своей жизнью, чтобы помочь защитить его.

Конечно, я боялась Джерарда Блэкторна и всех его медведей. Честно говоря, я в ужасе. Полагаю, что любой здравомыслящий, разумный человек будет. Однако, несмотря на это, мои мышцы все еще двигались. Я не замерла, как недавно в дверном проеме моей спальни. Конечно, мои ноги были резиновыми, но они несли меня через сосновое фойе, когда я побежала к кухне, чтобы схватить свою большую кожаную сумку, в которой обычно держала свой ноутбук и кучу других вещей.

Что бы ни случилось, когда я покину дом, то не собиралась позволить себе замереть. Я была полна решимости не делать этого. Я чувствовала, что пока продолжаю двигаться, пока просто продолжаю ставить одну ногу перед другой, я буду в порядке. Однако остановилась у входа на кухню, услышав свое имя.

Одетая в свою обычную домашнюю форму из мешковатых вязаных штанов и поношенной футболки, Мэри стояла и смотрела на меня через просторную комнату, широко распахнув глаза, кажется, со стороны лестницы, показывая, что мы, возможно, как-то разминулись.

— Нам нужно спуститься в подвал, Саманта. Мы должны поторопиться!

Моей реакцией на нее было сопротивление, точно так же, как я поступила с Ридом, но сразу же подумала об этом и сказала, что скоро приду.

— Ты идешь первой. Я лишь возьму несколько вещей, которые нам могут понадобиться.

Кивнув, Мэри чуть не вылетела из кухни и стала направляться в подвал по лестнице в коридоре.

Внутренне сжавшись, поняла, что Мэри доверяет мне, и что я собиралась разрушить это доверие. Я сказала себе, что это для общего блага, истинно веря этому. Я знала, что, если бы сказала Мэри правду, это привело бы к долгому спору, как с Ридом, и последнее, что мне сейчас нужно, это тратить больше времени. Если бы я была наивна и глупа, как была уверена думает Рид, я по крайней мере, хотела быть лучше.

Глупо и нелепо или нет, но я все еще была полна решимости осуществить свой план, и знала, что нельзя терять ни секунды. С сердцем, стучащим в ушах, я схватила свою кожаную сумку для «ноутбука и барахла», опустошила ее, а затем вылетела через кухню в небольшую нишу, в которой был китайский ящик, заполненный ножами всех видов. Руки тряслись, я открыла ящик и начала набивать свою большую сумку ножами, сердце колотилось достаточно громко, чтобы услышать его над звуком сирены, все еще ревущей снаружи. К моему крайнему раздражению я только что обнаружила второй ящик ножей и загрузила содержимое в сумку, когда поняла, что мне нужно воспользоваться ванной, до такой степени, что мой мочевой пузырь был готов взорваться.

— О, черт возьми.

После быстрого похода в одну из ванных комнат на первом этаже, я собрала свои длинные волосы в хвост с помощью резинки, которая была на моем запястье, переобула теннисные туфли, а затем закинула ремешок моей тяжелой сумки на плечо и отправилась в дом на кухню, где вытащила один дополнительный нож, тесак, с деревянной колодкой. Закинув его в сумку, я снова побежала, направляясь в фойе к входной двери.

Именно там я действительно испугалась, чудовищность того, что собиралась сделать, поразила меня. Представляя как медведи из порожденных будут рвать меня в клочья, замедлилась, затем полностью остановилась. Я вспомнила, как страшно выглядел один из них, когда встретила его в лесу в свой первый день в Сомерсете, и вспомнила, каково было думать, что делаю свой последний вздох. Я никогда не хотела чувствовать себя так снова; я никогда не хотела даже смотреть на порожденного снова, если быть полностью честной.

Но мне придется, и я это знала. Казалось бы, по своему усмотрению, одна из моих ног повернулась на градус или два в сторону более короткого коридора за кухней. В конце этого короткого коридора был альков с входной дверью в подвал. Подвал, где была хорошая, безопасный бункер со стальной дверью, как сказал Рид. Там я буду в полной безопасности, по крайней мере, какое-то время. Однако, стиснув зубы, я заставила ногу повернуть в другую сторону. Затем я заставила свою руку отпереть дверь и открыть ее. Потом заставила ноги переступить через порог. Если бы не сирена, все еще воющая откуда-то в городе, и чувство истерии, поднимающееся в моей груди, на самом деле было прекрасное утро. Первые лучи солнца окрашивали небо в огненно-оранжевые и фуксово-розовые оттенки, яркие зеленые молоденькие листья многих деревьев во дворе мягко трепетали на ветру, а сирена была достаточно далеко, чтобы можно было услышать пение птиц, идущее из густого кустарника, граничащего с крыльцом.

Не желая позволять себе передумать из-за какого-то вызванного беспокойством страха, который отправит меня обратно в дом, я захлопнула дверь позади меня, вытащила ключи из кармана и быстро заперла засов, прежде чем бросить ключи в густой кустарник. Теперь пути назад не было. Нет, если только я не хотела ползти под колючим кустарником на руках и коленях, чтобы найти ключи, чего, честно говоря, желала. Я хотела схватить их и побежать обратно внутрь и вниз в подвал к Мэри, но отказалась поддаться импульсу. Мне просто нужно было продолжать двигать ногами, надеясь, что смогу быть такой же сильной против порожденных, как я думала, и надеясь, что если бы это было не так, то смогла бы защитить себя и нанести какой-то урон своим оружием.

Крепко держась за ремень кожаной сумки, я начала шагать по длинной дороге, которая вела от дома к короткой асфальтированной дорожке, соединявшейся с главной дорогой через город. Мой план состоял в том, чтобы держаться ближе к высоким деревьям, как только я достигну переулка, может быть, даже идя позади них, тщательно прикрытой их толстыми стволами и более короткими деревьями поблизости. Затем, как только доберусь до городской части деревни, я проберусь через множество маленьких магазинов и предприятий, идя более или менее позади них, если можно, пока не найду подходящее место для засады, вероятно, переулок. Тогда я бы лежала в засаде, пока не увидела порожденного медведя, готовившегося к нападению. В то же время, пока иду по длинной дороге, я бы следила за высоким холмом к западу от глубокой долины, чтобы увидеть, что происходит, потому что там их было уже много.

Сотни и сотни чернильных