– Пойдем со мной, – говорит он.

На самом деле это не просьба, поэтому я киваю, следуя за ним.

Пока мы идем по кампусу, я замечаю, что на нас оборачиваются, что кажется… странным. Я привыкла быть невидимкой для людей, но сейчас все смотрят на меня.

Точнее, на Рэнсома.

Несколько девушек открыто пялятся на него, а другие бросают завистливые взгляды на меня, идущую рядом с ним. Конечно, никто из них понятия не имеет, как обстоят дела на самом деле, иначе, возможно, они бы так не завидовали.

– Сколько еще это будет продолжаться? – спрашиваю я через мгновение. Я не говорю ему о словах Мэлиса о том, что я больше никого из них не увижу. Вот же, один из них снова здесь. Даже после того, как он это сказал, я была уверена, что они все равно продолжат следить за мной. – Как долго вы еще собираетесь преследовать меня? Разве я не доказала, что никому не собираюсь рассказывать о том, что видела?

Рэнсом пожимает плечами.

– Сейчас все будто бы в порядке, но в нашей работе считать, что покой и затишье – это одно и то же, просто охренеть как глупо. Отличный способ себя прикончить.

Я вздрагиваю от того, как небрежно он говорит о смерти. Словно это постоянная и привычная часть его жизни. Учитывая, как они расправились с русским, не моргнув глазом, возможно, так оно и есть.

Я встряхиваюсь и возвращаюсь к насущному вопросу.

– А будет ли вообще покой? Как много времени должно пройти, чтобы вы почувствовали уверенность, что никто больше не ищет ответов?

Когда Рэнсом не отвечает, я перевожу взгляд на него. На его лице мрачное выражение, и оно говорит само за себя. Кажется, ответ очевиден – вечность.

Желудок слегка скручивается, и я пытаюсь подавить подступающую тошноту.

– Итак, – говорит Рэнсом, резко меняя тему. – Как там твои занятия?

Я моргаю.

– Ты реально хочешь знать?

– Да. А что?

– Ничего. Просто удивлена, что тебя это так или иначе волнует.

Он снова пожимает плечами.

– Ну, ты придала такое большое значение оплате за обучение в колледже, вот я и подумал, что это для тебя важно. Ты из тех людей, которые просто обожают учебу или что-то типа того?

Я прикусываю губу, пытаясь придумать, что на это ответить.

– Не сказала бы, – говорю я ему. – Просто это мой шанс изменить свою жизнь к лучшему.

Мгновение спустя я понимаю, что на самом деле не хотела сказать так много. Я могла бы просто ляпнуть что-то вроде: да, я люблю учиться. Но каким-то образом правда просто выплеснулась из меня.

Рэнсом задумчиво кивает.

– Понимаю. Думаю, этого все хотят, так или иначе. Этого хочу и я для своей семьи. Для братьев. – Он криво усмехается. – Хотя, наверное, мы подходим к этому несколько иначе, чем ты. Но я просто хочу, чтобы нам всем жилось лучше, чем было раньше.

– Ага, я тоже.

Я сглатываю, немного встревоженная тем, как хорошо он, кажется, понимает меня.

Мы продолжаем идти, пока не доходим до места, где на обочине дороги в западной части кампуса припаркован мотоцикл. Рэнсом забирается на него, перекидывает ногу через борт и устраивается поудобнее. А затем подмигивает мне с легкой ухмылкой.

– Ну, я поехал. Веди себя хорошо, ангелочек.

Я хмурюсь.

– Погоди-ка. Зачем ты вообще приезжал? Ты так и не сказал. Тебе нужно было мне что-то сказать?

Его сине-зеленые глаза вспыхивают и встречаются с моими, и ухмылка превращается в нечто иное. Нечто не совсем мягкое, но и не такое жесткое.

– Нет. Я просто хотел увидеть тебя.

– Ты все время меня видишь, – отвечаю я, решив использовать этот шанс, чтобы проверить свою маленькую теорию о том, что они все еще наблюдают за мной.

Он улыбается, и что-то в выражении его лица подтверждает – я была права. Даже если я не видела их несколько недель, это не значит, что их не было рядом.

– Хорошая мысль. Наверное, я просто хотел, чтобы ты увидела меня, – тихо произносит он.

Затем он заводит мотоцикл, бросая на меня последний взгляд, и уезжает.

Секунду я лишь смотрю ему вслед, пока он отъезжает от здания и плавно катит по дороге. Я в шоке от его ответа. Какого черта это вообще значит?

Он пытался запугать меня так же, как Мэлис, заявившийся в мой кампус? Нет, не так. Рэнсом будто бы просто пришел… поговорить со мной.

Но почему? В этом нет никакого гребаного смысла.

По улице проезжает такси, вероятно, высматривая студентов, которые только что вышли с занятий, и, прежде чем успеваю одуматься, я поднимаю руку, останавливая машину. Я понятия не имею, что делаю, но все же даю указания водителю, говоря ему ехать в том направлении, куда поехал Рэнсом.

У него преимущество, так что мы едем почти минуту, не замечая его, но потом сворачиваем на новую улицу, и я вижу впереди мотоцикл.

– Следуйте за тем мотоциклом, – торопливо говорю я водителю, чувствуя себя немного не в своей тарелке.

Он оглядывается на меня через плечо, и его брови приподнимаются до линии роста волос.

– Ты, блин, издеваешься надо мной? Это что, по-твоему, шпионский фильм какой-то? Господи, девочка, я не собираюсь…

Я перебиваю его, доставая из сумки пачку наличных и суя ему.

– Я заплачу сверху.

Он смотрит на деньги, потом на меня. Затем на то место, где Рэнсом едет на мотоцикле в нескольких кварталах впереди нас. Тихо выругавшись, водитель забирает деньги и продолжает ехать.

Я на всякий случай опускаюсь пониже на сиденье. Сердце бешено колотится. Каждый раз, когда Рэнсом поворачивает, водитель продолжает свой путь, сохраняя между нами достаточную дистанцию, чтобы Рэнсом не догадался, что за ним следят.

Пару раз мы чуть не теряем его из виду, поскольку нельзя подъезжать слишком близко, но в конце концов я вижу, как он сворачивает на своем мотоцикле к неприметному зданию в нескольких кварталах впереди. Похоже, когда‐то оно было чем-то вроде фабрики или складского помещения, но сейчас здание превратилось в нечто совершенно иное.

– Так что, тут тормозим? – растягивает слова водитель, выгибая бровь и глядя на меня в зеркало заднего вида.

Я отрицательно качаю головой.

– Нет. Эм, я хотела…

Хотела что? Я не могу сказать ему, что ответно преследую одного из парней, который преследовал меня с тех пор, как я случайно стала свидетельницей убийства. Скорее всего, водитель думает, будто я просто ревнивая бывшая девушка или что-то