нанял философа Лисимаха, привлечённый не столько доброй славой этого мужа, сколько его превосходным знанием письма Иперона, и нередко задерживал учителя после занятий, постигая секреты вычурных глифов бывшего солнечного бога.

– Семь было в той земле островов, каждый длиной и шириной в пять тысяч шагов, и меж ними восьмой, троекратно больший. Те острова соединили хрустальными мостами, столь высокими, что самый большой корабль проходил под ними благополучно. Множество городов возвели в той земле, с дворцами, храмами, общественными зданиями и иными строениями, какие необходимы. Каждый град разумно устроили и надлежащим образом расположили, так, что не было нужды ни в воде, ни в пище, ни в чём ином, что требовалось, но всего было в достатке. Велики и многолюдны были те города, но ни один не был равен многобашенному Эо, граду над всеми градами, что раскинулся у подножия снежноглавой Аэллы...

Жрец говорил, и перед глазами слушателей проплывали картины минувших веков: поросшие серебристой травой поля, снеговые вершины гор, чудесные города, полные зданий из белого, красного и чёрного камня. Полторы тысячи лет минуло с тех пор, как предки эйнемов навсегда покинули берега Пнатикамены, но тоска по ней жила в их потомках до сих пор. Художники писали пейзажи погибшей земли, скульпторы ваяли статуи её героев, печальные элегии об утраченной родине считались отдельным видом поэзии. Карты давно исчезнувшей страны имелись почти в каждом доме, и любой ребёнок мог с лёгкостью перечислить названия её городов, рек и гор.

– Семеро их было, тех что правили той страной, блаженных бессмертных. Сё реку их имена, дабы не постигло их забвение: неукротимый Фойор – огнь очага и пламень всепожирающий; изменчивая Текк – повелительница вод; могучий Иафир – пастырь ветров и погонщик туч; премудрый Геол – сотрясатель тверди и хранитель земных недр; милосерденая Лийя – подательница жизни и исцеления; молчаливая Фенебрис – дающая отдохновение ночь и укрывающая тайны тьма; лучезарный Иперон – свет солнца, любезный и людям, и богам...

Древние повелители Пнатикамены, третье поколение богов. Грозные, но щедрые владыки, что одарили свой народ знаниями и возвысили его над прочими. Каждый из малых островов был владением одного из богов, а большой остров принадлежал всем семерым. На нём высилось прекраснейшее из зданий – колоссальный храм всех богов, место их встреч и совета. Владыки были равны между собой, и народ Пнатикамены почитал их одинаково, но особенно любезен людям был солнечный Иперон, светлый и приветливый бог, всегда благосклонный к смертным.

– Воззри, и увидишь благословенное племя, искушённое во всех добродетелях и богатое мудростью, простирающее длань над твердью и Океаном, сопричастное тайнам неба и земли, живущее в разумном устройстве и благочестии...

Не было тогда народа более могущественного, чем обитатели Восьми Островов. Они знали множество удивительных секретов, неизвестных ныне живущим. В чудесных машинах, они спускались на морское дно, исслледуя его тайны, и поднимались в небеса, глядя на землю так, как видят её лишь птицы. Все признавали их превосходство и платили им дань, ибо никто не мог противостоять могучим воинам в шлемах морских чудовищ и доспехах, подобных серебристой рыбьей чешуе. Их величественные корабли, чьи носы были украшены изображениями синих глаз богини Текк, достигали самых дальних окраин мира, но нигде они не основывали колоний или поселений. Так велика была любовь жителей Пнатикамены к родной земле, что даже должность посланника в чужих странах была им в тягость.

– Ведомо тому, кто причастен знанию о сути вещей, что ничто не вечно, и всё подвержено перемене. Чему было начало, тому будет и конец. Сё есть закон, присущий от века и смертным, и бессмертным. Блаженны были Семеро, манием руки потрясали они твердь и повелевали ветрами, но и их власти был положен предел. Ведай же, что свершилось предречённое, иссякло время семерых и в положенный час новые боги ступили на землю...

Мир менялся, новые боги шли на смену старым, так же, как и сами они некогда сменили прежних властителей, не оставивших в людской памяти даже имён. Могущество богов стало уменьшаться, а с ним и благоденствие мира, которым они правили. Бушевали неведомые ранее болезни, прокатывались разрушительные ураганы и землятресения, лето становились короче, зима – холоднее, земля уже не родила плоды так щедро, как прежде. Предчувствие беды поселилось в душах людей, всё чаще обращали они взоры к небу, пытаясь разгадать, что их ждёт. Небеса молчали.

– Всё, что всесильно – ослабнет, всё, всё, что несокрушимо – разрушится, всё, что бесконечно – окончится, всё, что незыблемо – падёт. В час, когда беспечное сердце тронет тоска, когда последний лист осени полетит вверх, когда подует холодный ветер, взгляни на восточный край неба, и ты поймёшь, что час настал…

Семеро знали, что это время придёт. Таково было прорицание, данное им в тот самый день, когда они, юные и счастливые, ниспровергли тех, кто правил прежде, и с жадным любопытством смотрели на прекрасный мир, отныне принадлежащий только им. Тысячелетия минули с тех пор и даже боги привыкли думать, что их могущество вечно, тем тяжелее было осознать, что предсказанный час настал. Время старых богов уходило, и теперь им предстояло ждать конца, чувствуя, как медленно угасают силы, вплоть до дня, когда новые владыки окончательно утвердятся в мире. Уныние поселилось в сердцах Семерых, и лишь один из них не смирился с неизбежным. Солнечный Иперон, любимец богов и людей, не пожелал ждать своей судьбы, но бросил ей вызов. Солнечный бог воодушевил собратьев и убедил их начать войну.

– Яростнее бурных волн, стремительней урагана, неудержимее горных лавин устремились они друг на друга, и содрогнулось небо, и застонала в ужасе земля, и море вышло из берегов...

Страшной была война богов, что велась в недосягаемых для смертных Эмпиреях. Тысячи сражений, непредставимых разуму смертных, отгремели в небесах, но как ни велики были ярость