охраняли пленных по бокам. Одновременно с этим посланные заранее вперёд бойцы открыли огонь по охранявшим пленных конвоирам сзади, а бронетранспортёры открыли огонь по передним охранникам. И охранники и пленные остолбенели, когда расположившиеся судя по всему на отдых немцы вдруг открыли огонь по конвоирам пленных, и только когда, из передних машин стали выскакивать наши бойцы в полной форме и с винтовками в руках, пленные поняли, что это свои. Впрочем шок у них всё равно случился, и дело тут было в том, что все выскочившие бойцы были в новенькой форме, касках, и с СВТ в руках. Будь это бойцы в уже ношенной форме, то было бы одно, а так, судя по всему это свежая, кадровая часть РККА, которая неведомым образом оказалась в немецком тылу и теперь спокойно воюет здесь, не озадачиваясь тем, что они во вражеском тылу.

Когда охрану перебили, то Ильичёв вышел вперёд и толкнул перед пленными короткую речь, в конце сказав, что насильно никого в свой отряд не загоняет, и кто не хочет, может идти на все четыре стороны. Разговоры с Арнаутовым многое ему дали, и откуда он только всё это знает, но действительно, насильно загонять в свой отряд тех, кто этого не хочет, значит получить потенциального предателя. Он ведь не знает, кто и как попал в плен, может человек сам, добровольно сдался, а не попал в плен в бою. От колонны отделилось под сотню человек, которые насторожено глядя на его бойцов, видимо опасаясь, что те начнут по ним стрелять, двинулись прочь, но основная масса пленных осталась, выразив желание присоединится к его отряду. Для заметания следов они двинулись назад на Восток, тут и следы это покажут и показание тех пленных, которые не захотели к нему присоединиться, а то, что немцы их быстро отловят, Ильичёв ни сколько не сомневался. Они двинули к видневшемуся вдали лесу, до которого добирались почти час, а там всех высадив, организовали кормёжку пленных, отдав им всё, что мы собрали с убитых нами до этого немцев. Также дали им воду, в машинах были канистры с водой, вот из них мы и напоили пленных, которые просто умирали от жажды, а затем распределили между ними немецкие сухие пайки. После этого, оставив в машинах один взвод, посадил в них пленных, постаравшись набить кузова под завязку. До нашего лагеря отсюда километров тридцать, ослабленным пленным до него чапать не меньше дня, а на машинах чуть больше часа в одну сторону. Два взвода остались охранять освобождённых, но не сидеть на месте, а потихоньку двигаться вперёд. Ильичёв поехал вместе со мной в лагерь, а я ещё оставил в охранении пленных второй бронетранспортёр и два мотоцикла.

Доехали мы до места быстро и спокойно, ни кого не встретив по пути, а в лагере быстро всех высадили и рванули назад. Через два с половиной часа забрали вторую партию со вторым взводом, и поехали назад, и снова всё прошло хорошо. Затем вернулись за остатками, как раз на три ходки получилось, уже начало темнеть, так что ехал я спокойно, так как немцы уже сами встали на ночлег, и встретиться сними было маловероятно. Наконец вернувшись в лагерь, увидел, что Ильичёв за время моих поездок уже успел сформировать ещё одну роту и даже вооружить и обмундировать их, правда формы, в отличие от оружия, на всех всё же не хватило. Чертовски устав за этот день, хотя сам я и не рулил, поужинал и пошёл спать. Меня этим вечером не тревожили, а вот утром, после завтрака, на который оказалось пустили последние продукты, меня позвал к себе Ильичёв. Он озадачил меня двумя важными заданиями, за этот день привезти спрятанную форму и добыть продукты, так как с учётом новых едоков, наши запасы закончились. Ну что-то такое я и сам предполагал, так что позвав своих бойцов принялся выполнять распоряжение. Правда перед этим стребовал себе ещё водителей, а они, зуб даю, среди пленных были, на такое их количество, ну точно должно быть с пару десятков, а то и больше и не ошибся, со мной отправилось два с половиной десятка бойцов, умевших водить машины. Я быстро подобрал им немецкую форму из своих запасов и разумеется выдал им немецкие карабины.

Когда Арнаутов с выделенными ему новыми водителями уехал, Ильичёв продолжил разговор со своим старым другом, подполковником Рудаковым, причём начал он этот разговор ещё вчера.

Вечер предыдущего дня.

Когда они приехали в лагерь, то быстро повыскакивали из машин, и те сразу уехали за второй партией людей. Решив не терять время понапрасну, Ильичёв принялся сходу сортировать новое пополнение, а для этого опрашивать всех новичков по их ВУС, разумеется одновременно с этим и выявляя командиров и тут он встретил своего старого друга, с которым служил ещё в Средней Азии.

— Сергей, ты⁈ Вот уж не ожидал тебя встретить, тем более в такой роли.

— Привет Игорь, я тоже честно говоря не думал тебя увидеть в таком качестве, что случилось?

— Не думай, что я сдался добровольно, стоял до последнего, даже, когда немцы окружили мой КП, а там взрыв бомбы и в себя я пришёл уже в плену, спасибо бойцам, не бросили и поддерживали. А ты как тут оказался, и что думаешь делать?

— Думаю собрать минимум механизированный батальон со всеми средствами усиления, немного тут побезобразничать и вернутся к своим.

— И давно у тебя мания величия?

— Я когда услышал в первый раз про такую возможность, сначала тоже не поверил, но всё же меня убедили и примерно за неделю, из группы в десяток бойцов я уже собрал полноценную роту, причём превосходно экипированную и вооружённую.

— За неделю от десятка бойцов до полнокровной роты⁈ Как⁈

— Если подумать, то всё просто, даже лежит на поверхности, вот только ни кто этого не видит. Вышел я по запаху обеда на пятёрку бойцов и разумеется сразу попробовал их себе подчинить, да не тут-то было. Их старший, красноармеец Арнаутов, сразу спросил про мои планы, а когда узнал, что просто постараться выйти к своим, наотрез отказался. Я грешным делом сначала подумал, что это просто дезертир, который не хочет воевать, а он мне стал говорить про открывшееся для нас окно возможностей.

— Что ещё за окно возможностей?

— Возможность в творящемся сейчас бардаке создать механизированный батальон из окруженцев и освобождённых пленных и нанести немцам большие потери ударами по их колоннам