Шрифт:
Закладка:
Когда Арнаутов уезжал на склад за формой, то предложил ему сменить место базирования, но немного подумав, Ильичёв отказался от этого, решив ещё некоторое время остаться на старом месте. Если подумать, то они не особо наследили и привлекли к себе внимание противника, так что еще как минимум пару дней можно было остаться тут. После того, как Арнаутов уехал, Ильичёв абсолютно всех бойцов засадил за изучение СВТ, даже тех, кому полагались обычные карабины. Весь день бойцы разбирали, собирали и чистили самозарядки, при этом выставляя газовый регулятор в разные положения. И хотя к вечеру все уже порядком устали, зато процесс сборки и разборки СВТ был вбит в бойцов на уровне рефлекса. Также всем было вменено ежедневно чистить своё оружие без учёта, стреляли они сегодня из него или нет, что бы это всё у них проходило на уровне автоматизма. Вечером следующего дня Арнаутов вернулся с загруженными формой и другой амуницией машинами, а кроме того привёз с собой пятерых девчат, которых повстречал по пути.
Всё это время из головы Ильичёва не шёл его первый разговор с Арнаутовым, это когда он ему говорил про бой роты с батальоном, в обороне и в засаде. Сейчас в распоряжении Ильичёва были, как полнокровная рота, так и достаточное количество оружия, в том числе и пулемётов. Решив проверить это на практике, Ильичёв на следующий день, посадив весь боевой состав роты в грузовики, велел выдвигаться. Перед этим он внимательно изучил карту и нашёл подходящее для засады место. Ехать пришлось почти два с половиной десятка километров в сторону фронта. Машины спрятали в лесу, а роту рассредоточили в лесу, который с одной стороны рос метрах в ста от дороги. Были оборудованы стрелковые ячейки для бойцов, копать полноценные окопы не было ни какого смысла, так как бой должен был быть одноразовым. Ждать пришлось долго, всё время двигались колонны техники, а Ильичёв ждал пехоту, идущую на своих двоих и во второй половине дня всё же дождался. По дороге, устало пыля, шла колонна немецких пехотинцев и как раз с батальон. Увидев их, Ильичёв сразу воспрял духом и велел паре десятков своих лучших стрелков лезть на деревья. Задачей этих бойцов был отстрел немецких пулемётчиков и командиров, с высоты им всё было прекрасно видно и от них было не спрятаться. Учитывая избыток пулемётов и достаток бойцов, Ильичёв в каждом отделении сделал два ручных пулемёта вместо одного, так что в роте было 18 ручных пулемётов и шесть станковых, это с учётом трёх Максимов во взводе усиления. Сейчас все эти пулемёты были равномерно распределены на расстоянии шести сотен метров, а если ещё учесть, что и бойцы были вооружены самозарядными винтовками, то плотность огня его роты должна была быть просто запредельной. Дождавшись, пока голова немецкой колоны не поравняется с Максимом в начале засады, Ильичёв отдал приказ на открытие огня. Кинжальный огонь с сотни метров просто выкосил немцев со стороны засады, менее чем за минуту ополовинив их количество. Оставшиеся в живых немцы сразу попадали на землю и попытались организовать сопротивление, используя тела погибших камрадов, как укрытие. Вот тут и пригодились посаженые на деревья бойцы, им сверху всё было прекрасно видно и они сразу принялись выбивать пулемётчиков и командиров. Скоро немцы остались без командования, и не смотря на свой большой опыт, запаниковали. Ещё минут через десять всё было кончено, после чего Ильичёв припомнив разговоры с Арнаутовым, приказал бойцам примкнуть штыки и провести контроль противника. Не всем бойцам это понравилось, но отказавшихся не было, зато те из них, кто уже успел побывать в немецком плену делали это даже с удовольствием. Проведя контроль и добив раненых, начался сбор трофеев, Ильичёв сразу сказал бойцам, что они смогут оставить себе одни часы, а все остальные ценности, которые они найдут, необходимо будет сдать. Бойцы не роптали, им и так достанутся часы и немецкий котелок, а потому тщательно обыскивали убитых немцев, также забирая продукты и деньги, а кроме того кольца и цепочки, у кого они были. Затем деньги и другие ценности сдали Ильичёву, а также лишние часы, а кроме того закинули в машины все оставшиеся немецкие котелки. Также с немцев забрали все патроны и гранаты, а кроме них и пистолеты, после чего натаскав с леса сухостоя, свалили его в большую кучу, куда и покидали всё остальное немецкое оружие, после чего подожгли его. Расплавить его конечно не получится, но вот то, что от огня его поведёт и оно станет пригодно только к переплавке получится, а кроме того на винтовках приклады сгорят. Немецкие пистолеты выдали пулемётчикам, как личное оружие, всем бойцам с ручным пулемётом и первым номерам станковых, так как им по штату карабин не полагался.
Закончив все дела, погрузились в машины и двинулись в сторону фронта, неизвестно, поймут немцы, что мы были на машинах или нет, но подстраховаться стоит. Через час мы встали, увидев впереди большую колону наших пленных. Ильичёв ни минуты не раздумывая, сразу решил освободить пленных, заодно и пополнив за их счёт свой отряд. С учётом новых пленных, он вполне мог довести состав батальона до штатного, так как на первый взгляд, пленных было не меньше полутысячи. Остановив всех, он послал пяток бойцов с двумя ручными пулемётами вперёд, что бы они там спрятались. Эти бойцы, когда всё начнётся, должны были ликвидировать немцев, которые шли позади колонны. А так, согнав машины с дороги, он оставил по краям дороги по бронетранспортёру и обоим мотоциклам. Пленные дотелепали до нас только через полчаса, было видно, что они с трудом переставляют ноги. Удивляться тут было нечему, время уже вторая половина дня, и наверняка они идут с самого утра, а вот их кормёжка маловероятна, так что сил у них осталось уже немного. Когда охранники поравнялись с нашими мотоциклами, пулемётчики в колясках открыли огонь по конвоирам, что
