— Ну… Кэп, все куда серьезнее, чем мы думали! — твердо произнес я. — Тот самый лидер оппозиции, Теймураз Костолом, про которого нам ранее говорил торговец Ахмед, находится здесь. Это важная шишка, которая находится под влиянием американцев. И у него тут чуть ли не армия, самого разного оружия выше крыши. Наш «Закат» украл именно он, судя по всему, по наводке из ЦРУ. От них же он получил команду где и как организовать засаду. Целью и была эта аппаратура. Они собирались продать или передать ее на Черном рынке, судя по всему, тем же американцам. Теймураз и пакистанцы ждали, пока приедет или прилетит кто-то важный, но я им всю малину испортил. Украденный «Закат» оказался не просто шифровальной машинкой, а гораздо круче. Грубо говоря, это мощный дешифратор, который частично, а возможно и полностью, позволил бы врагу вскрывать шифр телеграммы, зашифрованные на любой имеющейся у нас на вооружении аппаратуре. Техника экспериментальная, существует в единственном экземпляре.

— Выходит, нам не сообщили и половины всей правды?

— Именно. Так как вес этого «Заката» даже больше ста килограмм, нести его на себе через тот гадюшник было просто нереально. Даже втроем не справились бы. Ну я и принял решение уничтожить его прямо на месте. Перед этим снял с обоих комплектов аппаратуры все шифр диски, взял с собой. А по пути еще и шифровальщика, что попал в плен к душманам вытащил. Он-то мне все и рассказал. Да ты и сам можешь у него спросить. Он хоть и не солдат, но толковый. Уходя, я подорвал склад с боеприпасами, чем хотел достичь две цели — уничтожить объект, а заодно взорвать весь склад, но получилось лишь частично. А чтобы все это не выглядело прямым вмешательством СССР в дела Пакистана, я освободил там группу военнопленных. Они не захотели мне помочь и решили прорываться самостоятельно. Вот и получилось, что под шумок, мы и выбрались оттуда.

— А это что за ряженый? — Игнатьев кивнул на старшину.

— Это свои, я его знаю.

— Так, ну все ясно…

— Нам прямо сейчас нужно прорываться в первый лагерь. Там есть старый румынский БТР. Только на нем и прорвемся.

— А он на ходу? — спросил Смирнов.

— Если и нет, то что-нибудь на месте придумаем! Ты ж мастер на все руки!

— Мы тут все мастера, каждый по-своему. Но, думаю, эта проблема решаемая.

— Да что бронетранспортер… — тяжко вздохнул Игнатьев. — Один выстрел из гранатомета по этой консервной банке и все.

— Это еще попасть нужно. А мы ведь не будем сидеть сложа руки и ждать, пока в нас реактивная граната прилетит! — заметил я. — Ну что?

— И все равно нет. Попробуем, по-моему.

Минут двадцать мы гнали вперед, петляя по дороге. К счастью, нам не встретилось ни одной встречной машины. Скоро будет большой перекресток, где будет разделение дороги — одна пойдет в сторону границы с Афганистаном, вторая на кишлак и располагающийся за ним укрепленный лагерь, а вот третья шла мимо — именно туда увозили баранов и овец.

Практически рассвело.

Мы приближались.

А когда выехали на открытый участок с которого открывался хороший вид на перекресток дорог, Смирнов резко вдавил педаль тормоза в пол. Шут едва не влетел нам в задницу. Вряд ли нас было видно со стороны, зато мы сами видели достаточно.

— Твою мать! — мрачно пробормотал Герц. — Вы это видите?

— К сожалению да! — ответил Игнатьев.

В сторону границы один за другим выдвигалось больше десятка пикапов и других машин с разным вооружением. Тут уже было около двух сотен душманов, вытянувшихся цепью. У некоторых были в руках гранатометы, пулеметы. Я даже парочку легких переносных минометов приметил. Все духи двигались из кишлака в горы, где был развернут пограничный пост. Пожалуй, на двух пикапах мы здесь точно не прорвемся! Да тут и на БТР шансов не особо-то… А других маршрутов мы не знали!

Вот дерьмо!

Глава 11

Напряженный момент

— Кэп, не пройдем! — нарушил тишину Иванов.

— Вижу! — мрачно ответил тот, глядя на происходящее внизу. — Едва они поймут, кто мы, нас тут же накроют.

И верно. Учитывая численность и изменения в дислокации нашего противника, прорваться на машинах к границе уже было нереально. По нам сразу бы открыли огонь из всего, что имелось в наличии. Даже гранатометы и минометы не нужны — одними автоматами из двух пикапов можно сделать настоящее решето. Особенно учитывая тот факт, сколько стволов могло работать против нас.

Шли секунды. Все думали.

Где-то над нами протяжно закричала какая-то одинокая птица. Прямо как тогда, в ущелье, когда мы только вышли в разведывательный рейд на севере Афганистана. Чем все тогда закончилось, даже вспоминать не хотелось.

Капитан Игнатьев медленно обернулся и задумчиво посмотрел мне в глаза.

— Ты предлагал вернуться в первый лагерь?

— Ну… — начал я, затем выдержал небольшую паузу и продолжил. — Я уже все проанализировал. Вперед нам нельзя, а сзади в любой момент может появиться техника со второго лагеря — от огневого контакта уклониться, не получиться. По сути, мы между молотом и наковальней. Стоит хоть одной стороне понять, где именно мы находимся, сюда сбегутся все душманы района. Теймураз бросит на нас все силы. Этого еще не произошло, потому что не было конкретного решения. Или потому что западные хозяева не приказали.

И это действительно было так. Судя по тому, что духи выдвигались к границе вяло и неторопливо, можно было сделать вывод, что все только начинается.

После короткой паузы, я продолжил:

— Дальше… Ровно в шесть утра у душманов должен быть утренний намаз. Это наш шанс, ведь они не могут его пропустить. Если наши военнопленные, с которыми я ранее говорил, все-таки решатся на бунт, в этот момент мы можем проскочить на машинах прямо туда, чтобы ударить по духам с двух сторон. Ворота там хлипкие и скорее всего, будут не заперты. Вероятно, на фоне происходящих событий, духов там сейчас мало — они выдвигаются на указанные им позиции, чтобы растянуться по всей границе.

— Кстати, на первой машине есть решетка-ударник. С разгона — снесем! — добавил Смирнов. Он говорил про массивный металлический кенгурятник. Правда, в СССР их так не называли.

— Верно! — кивнул я. — А вот дальше начнется