— Так значит, это правда? — тихо спросил прапорщик, оказавшись рядом со мной. — Ты и Самарин теперь в разведке?

Я только кивнул.

— Ясно… Ну, если уходить, то только на машинах! — заметил Лось, окинув взглядом нашу группу. — На одной точно не поместимся!

И верно, сейчас нас в общей сложности было одиннадцать человек, включая «дипломата». Группа начала готовить транспорт к выезду, Смирнов прыгнул за руль той машины, в кузове которой был установлен ДШК. Шут за руль второй, той самой, на которой мы приехали. Они выглядели наиболее крепкими.

Игнатьев хотел что-то еще спросить, но его перебил Иванов.

— Небо светлеет, скоро утро! Куда выдвигаемся? — спросил Урду, затем посмотрел на меня. — План-то есть?

— В первый лагерь⁈ — уточнил Корнеев. Он-то знал о моей задумке.

— Не вижу в этом никакого смысла! — возразил Кэп, покачав головой. — Что нам это даст?

— Кэп… В первом лагере много военнопленных. Я видел, разговаривал. Они готовы поднять мятеж и сделают это сегодня в шесть утра. Захватят первый лагерь — там же оружия на пару батальонов хватит. Если сейчас максимально быстро прорвемся к первому лагерю на пикапах, есть хороший шанс им помочь.

— Нет… Пока что у нас преимущество и глупо его терять. Нельзя терять время, нужно как можно скорее прорваться до границы. На двух пикапах это возможно!

— Кэп, ты кое-чего не взял в расчет… — начал я и осекся.

Только сейчас я понял, что поднять бунт у военнопленных первого лагеря просто не получиться. После ночных событий, утренний намаз у моджахедов если и будет, то точно не в составе пятнадцати духов, которые ничего не будут подозревать. Там наверняка будет полная готовность.

Со связью у них тут все нормально, поэтому то, что произошло во втором лагере, уже подняло шум по всему региону. До сих пор они действовали как-то вяло, но теперь все кардинально изменится. Все это время мне просто невероятно везло, вероятно, поэтому Теймураз и растерялся, он просто не понял, где именно и как ему сосредотачивать силы. Собрать всех очень непросто, на это нужно время. Но уже очевидно, что прорваться через границу нам будет крайне сложно.

Это моя ошибка — когда я намеревался уничтожить «Закат», нужно было минировать сразу несколько помещений, тогда бы все это чертово здание вместе с покупателями и продавцами взлетело бы на воздух. Некому было бы отдавать команду усиливать границу. Это были бы рассеянные группы противника, лишенные координации. Но взрыв получился слабым, Теймураз и другие уцелели.

По сути, именно в тот момент, весь мой план пошел наперекосяк. Вернее, еще не пошел, но уже висел на тонком волоске. И время неумолимо работало против нас.

— Что у тебя там? — спросил Игнатьев, увидев, как я забрал у Клюшкина сверток с шифр дисками.

— То, зачем мы здесь! Самая ценная часть «Заката».

Видно было, что он ничего не понял.

Но разобраться не получилось — вдруг, выше по дороге, снова показался свет фар. Со стороны второго лагеря к нам приближалось что-то еще.

— Группа, внимание! — крикнул Игнатьев. — К бою!

По дороге двигалось что-то странное. Крупное, непонятной формы, всего с одной, но мощной фарой. А когда до меня донесся шум двигателя, я понял, что это такое.

— Зараза! — процедил я. — Кэп, это бронированная хрень, на которой сюда американцы приехали!

И верно, это действительно был тот самый транспорт. В целом, ничего особого он из себя не представлял — просто колесный бронеавтомобиль, без какого-либо серьезного вооружения. Вернее, пулемет-то на нем имелся, но был зачехлен и для боя не готов. Я снова убедился, что техника родом не из Америки.

И тут возникал вопрос — а что делать? С пиндосами Советский Союз не воевал. По крайней мере, открыто. Холодная война не в счет.

Бронеавтомобиль двигался быстро. Судя по всему, его водитель уже понял, что такое скопление техники в одном единственном месте это точно ненормально, особенно после того, как отсюда уже доносилась стрельба. Они просто решили проскочить, чтобы добрать до своего штаба, что находился в первом лагере, но не смогли…

Противотанковая мина ТМ-62, которую Шут припрятал на неровной каменистой дороге, закопав в пыль, попалась как раз на пути этого драбадана. Рвануло знатно — правда, с каким-то запозданием. Заднюю часть бронеавтомобиля круто подкинуло в воздух, там что-то даже несильно взорвалось, отвалился фрагмент брони. Что-то загорелось. Лопнуло колесо. Видимо, после такого справиться с управлением было сложно, потому что этот, частично объятый пламенем, частично бронированный драбадан резко свернул и покатился куда-то влево, где был обрыв. Несколько секунд и тот пропал из вида, улетев в темноту.

Где-то там внизу раздался грохот, лязг металла. Взрыв.

Мы с Кэпом посмотрели на Корнеева, а тот только пожал плечами.

— Ну а что⁈ — спросил он, почесав щетину на подбородке. — У меня это случайно получилось!

— Красиво! — похвалил Клюшкин, оказавшийся рядом. — Без единого выстрела!

— Все, валим отсюда! Пока сюда еще авианосец не пригнали!

Остальной транспорт мы заминировали, использовав гранаты. Затем быстро загрузившись на машины, выдвинулись вниз по дороге.

Уже начинало светать. На часах половина пятого.

— Кэп, куда? — спросил Женька Смирнов.

— На границу! — твердо заявил Игнатьев, скосив на меня взгляд.

— Кэп, а пленные?

— Мы не можем и не будем так рисковать! — отозвался он. — Макс, ты прекрасно понимаешь, что я не могу отдать такой приказ.

— Можешь! — возмутился я. — Не бросай парней! Они же могут! Им помощь нужна! Я вселил в них надежду, дал им план как действовать. В шесть утра они начнут! Кэп!

— Нет! — упрямо заявил тот. — И не уговаривай! У нас обязательства! Приказ понятен?

— Более чем! — ответил я. — Но ты совершаешь ошибку!

— Может быть… Однако командир группы я, отвечать тоже мне!

Больше я ничего говорить не стал.

Крепко задумался. Кэпа можно понять — у группы не было задачи спасать пленных, о них вообще никто не знал. А вот вывезти шифр диски — дело первостепенной важности.

Игнатьев, заметив перемены на моем лице. — Осуждаешь?

— Да… Нормально!

— Пока есть время, рассказывай, что там произошло, с того момента, как ты попал во второй лагерь.