– Я не успела даже понять, кто это был, – она понурила голову, а руки, державшие меч, слегка опустились. – Прости. Все произошло слишком внезапно. Для меня главным было – снять заклинание с принцессы. Ты же знаешь, при таком заклятии счет идет на секунды, иначе жертву не спасти без вреда ее здоровью. Когда я повернулась к порталу, предатель успел скрыться и запутать след. Я говорю – предатель, потому что в тот момент в крепости не было ласхинь, обладавших подобной силой.

– Кроме тебя.

– Кроме меня, – прошептала принцесса, и ее голова склонилась еще ниже.

И, если речь о силе, – кроме Игинира и Ниэнира. Даэр слабее старших братьев, потому и не допускал его император до серьезных схваток и операций, а отправил на спокойный и сытый восток.

Но можно ли верить дочери? Не она ли сама применила заклинание и теперь пытается выкрутиться?

– Почему ты не дождалась допроса в крепости и бежала? Зачем привела с собой асаров?

Принцесса снова подняла голову:

– Я испугалась. Все было подстроено, чтобы обвинить и устранить меня. Там, в крепости, ты был в таком гневе, что не стал бы слушать. И я дала кровную клятву перед асарами, как воин воинам, что невиновна. Они пришли свидетельствовать за меня жизнью по древнему обычаю.

Сотня отборных воинов синхронно вытащили мечи из ножен, – император внутренне содрогнулся от угрожающего скрежета металла, – опустились на оба колена и подняли на вытянутых руках клинки точно таким же жестом подчинения и покорности, как леди-протектор Северного предела.

Асар, стоявший справа от принцессы, спросил дозволения говорить и после кивка Алэра провозгласил:

– Отнимешь ее жизнь, отними и наши жизни, мой император. Мы ручаемся за нашу правительницу и отдадим их безропотно.

Эффектно, – оценил Алэр. Свидетелей нет, доказательств нет, Даэр подставляет Эмерит, а она вместо нападения выбирает глухую защиту и древний обычай кровной поруки.

– Я помню тебя, старейшина Дашвей, как мудрого мага, чьи советы не раз служили пользе империи, – издалека зашел владыка Севера. – Так неужели ты думаешь, что невиновность одного подозреваемого можно доказать сотней убийств непричастных к преступлению?

– Леди дала нам кровную клятву.

– Жаль, что она поторопилась, и я ее не слышал. С удовольствием послушаю, как была сформулирована эта клятва. Дочь моя Эмерит, повтори ее передо мной и своими асарами, произнеси перед священными стенами Ледяного дома. Можно без пролития крови. Священные слова тоже можно опустить. Я хочу знать суть.

Принцесса произнесла бескровными губами:

– Я клялась в том, что не задумывала убийство и не совершала никаких действий, способных нанести вред гардарунтской принцессе Виолетте, невесте императора.

– Умная формулировка, Эмерит. Действительно, открытие портала в нескольких шагах от жертвы не способно нанести ей вред. Кто находился в том месте, откуда ты открывала портал?

– Никто. Я открыла его из своей спальни. Разве могла я предположить, что понадобятся свидетели?

– Что ж, верю, дочь моя.

Император протянул руку принцессе и помог ей подняться с колен.

В следующий миг их фигуры окутала плотная завеса снежного смерча.

А еще через удар сердца отец и дочь стояли на сверкающих под магическим светом белых плитах в святая святых Ледяного дворца – рабочем кабинете императора. Алэр отпустил руку дочери и толкнул ее в кресло.

– Значит, никто? – криво усмехнулся владыка Севера. – И никто не сможет подтвердить, что ты не активировала сначала заклинание «ледяного сна», а потом – портал, куда его затянуло. А если вспомнить, что в твоих спальнях всегда куча зеркал, то ты наверняка их использовала, и для верности атаки, и чтобы тебя саму не зацепило. Заклинание отразилось от зеркала, и влетело в портал. Так все было?

– Отец, я не покушалась! Я поклялась!

– Конечно, ты не покушалась на Виолетту, ведь ты атаковала зеркало. Остальное – трагическая случайность. И ты смогла, не покривив душой, дать кровную клятву с такой хитрой формулировкой. Умно. Я бы сам не сделал лучше. И убийство ты действительно не задумывала. Но вот лишить мою женщину возможности родить наследника… Я и развестись не смог бы, только устроить для нее такой же несчастный случай. Умно, Эмерит. Не подкопаться.

Ресницы молодой женщины, с ужасом взиравшей на императора, на миг дрогнули, и для Алэра это оказалось равноценно признанию в вине.

– Ты пошла против меня, девочка.

– Нет, отец, – прошептала принцесса. – Нет.

– Против моей воли. А значит – против меня. Сама ты не осмелилась бы. Еще не созрела. Кто тебя подтолкнул? Кто твой сообщник, Эмерит? И кто надоумил обратиться к асарам?

Принцесса соскользнула с кресла и распласталась на полу, пытаясь поймать ноги императора.

– Отец!

Алэр брезгливо оттолкнул ее.

– Не сметь! Проигрывать надо достойно.

Эмерит упала ничком и зарыдала, спрятав лицо в ладонях.

– Встань! Не уподобляйся Даэру, не позорь мою кровь! – разъярился император. – Тебя может спасти только чистосердечное признание, Эмерит. Кто? Я слушаю! Иначе я казню тебя и всю твою сотню. Среди них ведь и твой возлюбленный Эйтан, не так ли? Он надоумил тебя? Захотел примерить корону консорта? Сейчас он уже в темнице и умрет до полуночи, если ты не сумеешь переубедить меня.

Принцесса с трудом поднялась, но ее ноги подгибались, и она оперлась дрожащей рукой о спинку кресла. Голос тоже дрожал:

– Мой император, Эйтан ничего не знает. Он не виновен ни в чем.

Сейчас от грозной волшебницы не осталось даже тени. Перед владыкой Севера трепетал нежный и хрупкий северный цветок эмелис, расцветающий раз в году на несколько часов. Но Алэр прекрасно знал, насколько притворна эта хрупкость. И не мог не восхититься безукоризненной игрой дочери. Его школа, увы.

– Вся сотня виновна, Эмерит. Виновна в том, что решила надавить на меня. Последний раз спрашиваю: кто?

Она вскинула голову, глядя отцу в белые от ярости глаза:

– Все Заполярье. Все старейшины, все древние рода до единого, от мала до велика. Все они против твоей идеи обзавестись наследником с огненным благословением. И тебе известно их мнение, совет старейшин писал тебе. Этот ребенок убьет нашу магию и нашу страну. Лед и огонь не могут соединиться. Это противоестественно.

– Не верю в такое единодушие. Всегда есть лидер. И всегда есть тот, кто придумал план покушения. Так кто его придумал?

– Мне незнаком автор. Решение принимал совет старейшин полным составом, единодушно.

Незнаком, – хмыкнул Алэр про себя. Не неизвестен, а незнаком. То есть, имя Эмерит прекрасно знает. Но имя он потом из нее вытянет. А пока…